з» самый выгодный из всех контрактов, 
заключавшихся с новичками. И с той минуты, когда коньки его соприкоснулись со 
льдом, Орр начал приносить доход. Один из новых товарищей по команде, поглядев, 
как новичок обращается с шайбой, подъехал к Орру и сказал: «Я не знаю, сколько 
тебе платят, но, судя по всему, это все равно слишком мало».
 Устроив новичку «крещение» на льду, то есть знакомство с ударами клюшек таких 
хоккеистов, как Горди Хоу, и после зубодробительных столкновений с защитниками 
вроде Джона Фергюсона поняв, что Орра не запугать и не стоит напрасно тратить 
время, коллеги начали смотреть на него с завистью и восхищением. «Он был 
звездой, – сказал тренер Гарри Синден, – с того самого времени, как на первой 
игре его первого сезона исполнили национальный гимн».
 Орр порхал по льду лишь потому, что у него не было крыльев, чтобы летать, 
оставляя своих оппонентов пыхтящими и ничего не понимающими. Один из игроков, 
попытавшись объяснить феномен Орра, сказал: «У него 18 скоростей». Однако 
главное было не в скорости, а в содержании игры, так как Орр, действуя в 
качестве четвертого защитника, опроверг утверждение, что защитник не может 
играть в нападении.
 В конце своего первого сезона этот молодой человек был удостоен НХЛ звания 
«Новичок года». После второго его наградили призом «Норриса», провозгласив его 
лучшим защитником лиги. Ну а в третий сезон, кампания 1969—1970 годов, наступил 
полный расцвет достигшего зрелости игрока. Ибо в тот год Орр, оставаясь 
защитником, стал первым в истории игроком обороны, который сделался лучшим 
снайпером. Довершая свой «хет-трик», он также добился награды как самый 
полезный игрок лиги, вновь был награжден призом «Норриса» как выдающийся 
защитник, а также призом «Конна Смита», присуждаемым самому ценному игроку 
плей-офф, результатом которого стала первая победа команды Орра в розыгрыше 
Кубка Стенли после 1941 года.
 Скотти Боумен, на глазах которого его собственная команда «Сент-Луис Блюз» 
уступила финал Кубка во встрече с «Брюинз» (победный гол в овертайме забил Орр),
 только качал головой и приговаривал: «Говорят, что «Брюинз» начали свое 
возрождение в том году, когда Орр заключил с клубом контракт. Не верю. По-моему,
 свое возрождение они начали в 1948 году, когда родился Бобби Орр».
 Однако в сезоне 1969—1970 годов Орр только входил во вкус. Следующие шесть лет 
он непрерывно пил из чаши успеха, набирая каждый раз более 100 очков за сезон; 
он завоевал еще два приза как самый полезный игрок в команде (при этом стал 
первым игроком в истории НХЛ, который выиграл этот приз три года подряд); 
получал приз «Норриса» как самый лучший защитник лиги следующие шесть сезонов. 
Орр целых восемь лет бегал, а точнее, раскатывал на коньках в качестве почти 
постоянного владельца этого приза, и вновь привел «Брюинз» к обладанию Кубком 
Стенли в 1972 году (отнюдь не случайно Орр был назван при этом самым полезным 
игроком плей-офф, так как опять забил победный гол).
 К этому году он уже был назван величайшим игроком обороны в истории хоккея. И 
более того, Милт Шмидт, генеральный менеджер Бостона, назвал Орра «величайшим 
игроком из всех существовавших и нынешних». А Кен Драйден, вратарь «Монреаль 
Канадиенс», добавил: «Орр лучший в хоккее. Я не знаю игрока, который столь 
очевидным образом доминировал бы в командном виде».
 Прежде чем Бобби Орр наконец покорился боли, прежде чем его подвели колени, 
пострадавшие во многих сокрушительных столкновениях, ему довелось оставить 
собственную марку – знак наиболее совершенного игрока в истории хоккея. И 
навсегда доказать, что защитник вправе играть в нападении. Орр умел это делать 
и преобразил свою любимую игру.




 ПААВО НУРМИ
  (1897—1973) 


 Нурми впервые появился на спортивной арене в 1920 году на летних Олимпийских 
играх в Антверпене: двадцатитрехлетний стайер, грудь колесом, нелюбопытные 
глаза, заостренные, словно у эльфа, уши и бесстрастное лицо, обладателя 
которого явно невозможно чем-либо удивить. Однако не облик его, а манера 
соревноваться привлекли внимание международной спортивной общественности, его 
целеустремленный бег, прямая спина и шея, размеренный шаг – до последнего 
мгновения перед финишем, когда он срывался в финальный спурт, словно гончая, 
наконец увидевшая кролика.
 Нурми проиграл первый вид своей олимпийской программы, забег на 5000 метров, 
по неопытности позволив французу Жозефу Гийемо диктовать темп и обойти себя на 
финишной прямой. Через три дня Нурми получил возможность возместить потерянное 
на дистанции 10000 метров. Стоявший в высоком старте возле Гийемо Нурми 
проворонил старт, с которого первым ушел шотландец Джеймс Уилсон, смотревший 
вперед с видом человека, не желавшего, чтобы его отвлекали. Однако за два круга 
до финиша Нурми наконец вышел вперед, и, хотя Гийемо ненадолго обогнал его на 
последнем круге, финн предпринял новое усилие и опередил его на финише. За этим 
на играх 1920 года последовали еще два золота – в личном и командном кроссе на 
10000 метров.
 Тем не менее Нурми, как любитель совершенства, остался неудовлетворенным. Его 
постоянно мучили воспоминания о выступлении на играх 1920 года, и особенно о 
поражении в беге на 5000 метров. Вернувшись в свой родной Турку, Нурми 
разработал жесткую схему тренирово