своего персонала, Хемус впервые предоставил 
шанс Гибсону. 30 июля, и тот отплатил за доверие сухой игрой, первой из 56 в 
его карьере. Однако остаток года оказался менее ярким. В ту зиму Гибсон 
разделял свое время между двумя видами спорта, выступая также за «Гарлем 
Глобтроттерс».
 В начале сезона 1960-го Гибсон вновь оказался в младшей лиге. В середине 
сезона, когда «Кардиналы» бросили вызов Питтсбургу и Милуоки в борьбе за 
первенство лиги, Хемус велел свистать наверх всех, кто был способен помочь 
команде, в том числе и Гибсона. Однако Гибсон проиграл в важной встрече со 
«Щенками», и Хемус стал обращаться к его услугам все реже и реже, причем за 
сезон наш герой вышел на поле всего шесть раз.
 Убежденный теперь в том, что Хемус «не любит его», Гибсон был вне себя от 
радости, когда после первой половины сезона 1961 года «Кардиналы» уволили 
Хемуса, взяв на его место знакомого Гибсону менеджера, мягкого Джонни Кина из 
команды Омахи. Кин немедленно посоветовал Гибсону «не дуться» и вручил ему мяч 
в первый же день своего пребывания на посту тренера: «На питче ты». И Гибсон 
стоял на питче, заработав пробежку на базу и победу над «Доджерс». Чередуясь с 
Реем Садецки, Ларри Джексоном, Эрни Броглио и Куртом Симмонсом, Гибсон имел 211 
иннингов и победы в 13 играх, вывел из игры 166 бэттеров, показав пятый 
результат в лиге, и достиг ERA, равного 3,24, что также являлось пятым 
результатом.
 За следующие пять лет Гибсон одержал больше побед, чем в предыдущий год. Но 
самой важной из них стала его девятнадцатая победа в 1964 году, когда в 
последний день сезона, с четырьмя надежными иннингами он завоевал вымпел 
чемпиона Национальной лиги в самой жаркой схватке во всей ее истории, победив и 
«Красных» и «Филадельфийцев», которые возглавляли турнирную таблицу лиги еще за 
две недели до завершения первенства.
 В последовавшей мировой серии Гибсон отличился, выбив пятерых из семи первых 
«Янки», порученных его вниманию. К несчастью, и сам он оставил игру после 
восьмого иннинга, утратив восемь попаданий и четыре пробежки. Однако через 
четыре дня он вернулся на поле, вывел из игры 13 «Янки» и выиграл пятую игру 
шестью попаданиями. Три дня спустя он начал седьмую игру, высадив с поля еще 
девять «Янки», что дало ему 31 удар навылет, больше, чем имел в одной серии 
любой другой бейсболист, – больше, чем Коуфакс, Мэтьюсон, Джонсон, Дин, Грув, 
больше, чем все прочие игроки.
 Три следующих сезона Гибсон продолжал свои сокрушительные броски, теперь 
включавшие быстрый мяч, натуральный «сухой лист» и жестокий прямой мяч, 
заставлявший бэттеров выглядеть случайно забредшими на это место учителями 
воскресной школы, все время опасающимися получить мячом в лоб. Хмурясь и 
кривясь, Гибсон собирался, а потом подступал к бэттеру с невесомым мячом в руке,
 раскручивая его так, что угадать, куда он полетит, не представлялось возможным.

 Сезон 1967 года начался для Гибсона, как и все остальные. И даже более того. В 
своем первом старте он повторил рекорд старшей лиги по ударам навылет в начале 
игры, высадив последовательно с поля пятерых первых представших перед ним 
«Гигантов». По прошествии 140 ударов навылет, имея дело с «Питтсбургскими 
Пиратами» и Клементе, Гибсон пустил сокрушительный мяч, Клементе отбил его в 
сторону питчерской горки, и снаряд попал в ногу нашего героя, оставив ушиб и 
перелом. Гибсон отправился домой сращивать кости, выбыв на пятьдесят шесть игр 
сезона, но «Кардиналы», не скудные на таланты, все же выиграли вымпел с отрывом 
в десять с половиной игр и встретились с «Невозможной Мечтой», командой 
«Красных Носков» в мировой серии.
 А потом настал 1968 год, и его микроскопический ERA в 1,12 стал самым 
маленьким в так называемую эру живого мяча, начавшуюся в 1920 году, а его 13 
сухих игр в сезоне стали самым высоким показателем с тех пор, как Гровер 
Кливленд Александер имел 16 в 1916 году. А потом была мировая серия. И новые 
рекорды.
 В первой игре Гибсон имел подавляющее преимущество, выбив пятерых из первых 
шести «Тигров», а потом парными ударами навылет, и прямыми как луч света 
флешами довел в девятой игре счет до рекордных 17. Когда на табло появилось 
сообщение о том, что он только что побил рекордное для мировой серии достижение 
Сэнди Коуфакса, своим шестнадцатым броском выведя из игры Норма Кэша в девятом 
иннинге, кетчер «Кардиналов» Тим Макгарвер встал и указал на табло. Гибсон, 
отрешившийся от всего, что окружало его, рыкнул, что, по всей видимости, 
означало: «Дай сюда этот поганый мяч!» И только потом обернулся, чтобы 
посмотреть все-таки в ту сторону, куда указывал Макгарвер. И тут на лицо его 
вползла крохотная улыбка. А потом он снова взялся за свое дело, достав сквозь 
игольное ушко быстрым мячом Вилли Хортона и тем самым доведя свой результат до 
семнадцати.
 Четвертая игра складывалась подобным же образом, и Гибсон продолжал 
терроризировать соперников своими бросками и десятью ударами навылет. Начинало 
уже казаться, что у Гибсона есть гарантия против поражений в играх мировой 
серии. Перед седьмой игрой в раздевалке «Тигров» царили подобные настроения, и 
Норм Кэш в шутку сказал: «Уж и не знаю, может быть, он на самом деле переодетый 
супермен». Три иннинга так и казалось, и он отправил на отдых девять «Тигров»; 
причем девятым был Микки Лолих, ставший тридцать второй жертвой Гибсона в серии,
 что превысило прежний рекорд, установленный – угадайте кем? Шесть иннингов 
Гибсон и Лолих уравновешивали друг друга, обмениваясь бросками, только броски 
Гибсона были точнее: он пропустил только одно попадание. Потом, в седьмом 
иннинге, фортуна ткнула своим капризным пальчиком в центрфилдера Курта Флуда, 
который проиграл мяч, посланный Дж