собой смерть жертв этих заговоров (Трухильо, Дьем, чилийский генерал Шнейдер) и 
бесспорно пытались убить Кастро.
    В двух случаях — это касается Рафаэля Трухильо в Доминиканской Республике и 
Рене Шнейдера в Чили — доклад подтвердил, что ЦРУ поставило оружие группам, 
которые были виновны в этих убийствах, и заключил, что это оружие не было 
использовано при их осуществлении. Он упоминал также о директивах, которыми 
Хелмс в 1972 и 1973 году запретили ЦРУ участвовать впредь в деятельности такого 
рода.
    Однако, вопреки этим позитивным аспектам, доклад меня далеко не 
удовлетворил. Я был вынужден решительно драться по особо важному пункту: об 
упоминании в заключительном разделе примерно тридцати имен. Я доказывал, что 
агенты, если бы их имена были названы, подверглись бы риску репрессий и во 
всяком случае были бы опозорены, хотя единственное их преступление — выполнение 
приказов руководителей, отданных несколько лет тому назад.
    В конце концов комиссия позволила убедить себя, и примерно двадцать имен из 
тридцати были вычеркнуты. Что касается десяти других, то речь шла о 
высокопоставленных деятелях агентства, которые не могли уклониться от 
ответственности, либо о людях, которых, признаюсь, было трудно защищать, так 
как они принадлежали к мафии. Действительно, некоторым работникам агентства 
пришла в голову отвратительная идея использовать против Кастро услуги мафии, 
которая сохранила контакты на Кубе и хотела бы избавиться от диктатора Гаваны. 
Как известно, этот план провалился из-за нелепости его концепции, но он повлек 
собой всякого рода осложнения.
    Мафия не славится своим идеализмом и революционным бескорыстием. ЦРУ, 
заинтересованному в ее услугах, неоднократно приходило вмешиваться, чтобы 
добиться прекращения судебного преследования того или иного бандита, дабы тот 
не выдал некоторые секреты. Поэтому я лишь вяло протестовал, когда комиссия 
отказалась выполнить мое требование вычеркнуть все имена.
    Забавно отметить, что сама комиссия прилагала тщетные усилия, стремясь 
укрыть имя "интимной подруги президента Кеннеди", которая была одновременно 
"интимной подругой" членов мафии, замешанной в деле: ее звали Юдит Кемпбелл 
Экснер".
    Вот, собственно, и все, что Колби счел нужным сообщить в своей книге по 
поводу самой позорной страницы в деятельности ЦРУ, которой он отдал тридцать 
лет своей жизни и которой руководил в те бурные дни. Это понятно: ему, конечно, 
отнюдь не хотелось рассказать всю правду о том, что произошло, и даже о той 
частице фактов, какая была изложена в докладе комиссии Черча.
    Надо сказать, что Черч, готовившийся в 1976 году выставить свою кандидатуру 
на пост президента (он попробовал определить свою популярность на первичных 
выборах, но, убедившись, что шансов маловато, вышел из соревнования с Картером),
 не щадил в тот период никого, добиваясь наибольшей сенсационности в своих 
расследованиях.
    Именно поэтому, не дожидаясь окончания работы комиссии, Черч обнародовал 20 
ноября 1975 года свой предварительный доклад, о котором столь кратко упоминает 
нынче Колби. Ну что ж, я охотно восполню этот пробел. Доклад Черча лежит сейчас 
передо мною. Он носит поистине взрывоопасный заголовок: "Обвинения в заговорах 
с целью убийства деятелей иностранных государств".
    Отметив, что комиссия собрала обширные материалы, включающие восемь тысяч 
страниц показаний, данных под присягой семьюдесятью пятью свидетелями на 
протяжении шестидесяти дней слушаний и в ходе многочисленных бесед, проведенных 
сотрудниками ее (комиссии) аппарата, авторы доклада выразили все же огорчение, 
что им далеко не полностью удалось вскрыть допущенные злоупотребления.
    "К сожалению, — говорится в докладе, — рабочие материалы, имеющие отношение 
к этому расследованию, были уничтожены после составления доклада о заговорах с 
целью убийства Кастро, Трухильо и Нго Динь Дьема по указанию тогдашнего 
директора ЦРУ Ричарда Хелмса. Эти заметки были уничтожены, учитывая 
деликатность их характера… Некоторая двусмысленность свидетельств проистекает 
из постоянного стремления ЦРУ скрыть свои секретные операции от мировой 
общественности и проводить их таким образом, чтобы в случае раскрытия можно 
было правдоподобно отрицать роль Соединенных Штатов. Применение метода 
правдоподобного отрицания привело к тому, что переписка между ЦРУ и 
высокопоставленными деятелями правительства часто носила завуалированный и 
недостаточно конкретный характер".
    И далее:
    "Комиссия пришла к выводу, что система административного командования и 
управления была настолько двусмысленной, что трудно с уверенностью говорить о 
том, на каких уровнях было известно о попытках убийства и на каких уровнях эти 
заговоры были санкционированы. Эта ситуация наводит на малоприятную мысль о том,
 что сотрудники государственных учреждений Соединенных Штатов, возможно, 
принимали участие в организации заговоров с целью убийства даже в условиях, 
когда не было исчерпывающе ясно, что президенты недвусмысленно санкционируют 
эти заговоры. Возможно также, что был успешно использован метод 
"правдоподобного отмежевания", когда президент давал свое согласие, но теперь 
этот факт невозможно твердо установить. Независимо от того, знал ли каждый из 
соответствующих президентов об этих заговорах или санкционировал их как глава 
исполнительной власти в Соединенных Штатах, все они должны нести в конечном 
итоге ответственность за действия своих подчиненных".
    И еще:
    "Тайные операции представляют собой вид деятельности, который рассчитан на 
содействие достижению внешнеполитических целей страны, которая к ним прибегает,