Весь разговор сводился к тому, чтобы доказать Шилову, что осуществление 
террористических актов в отношении специально охраняемых лиц вполне реально, 
что для этого требуются только личная храбрость и решительность и что при этом 
человек, участвующий в операции, может остаться живым и стать таким же героем, 
каким стал он, Скорцени. Тогда же, в январе 1944 года, состоялась и третья 
встреча Шилова со Скорцени. На этот раз он расспрашивал Шилова о Москве и 
пригородах и прямо поставил вопрос: возможно ли осуществление в СССР такой 
операции, какую он провел в Италии. У Шилова создалось впечатление, что 
Скорцени разрабатывает план похищения кого-то из руководителей советского 
правительства. Он ответил Скорцени, что, по его мнению, проведение такой 
операции в СССР намного сложнее, чем похищение Муссолини из Италии.
    После последнего свидания со Скорцени началась стадия непосредственной 
подготовки Шиловых к заброске в СССР. В ходе этой подготовки 6 июня их на 
несколько дней должны были перебросить за линию фронта, так сказать для 
стажировки. Выполнив несложное задание, Шиловы должны были перейти линию фронта 
и вернуться в Ригу. Но по техническим причинам операция не состоялась. Теперь 
подготовка начала наращивать темпы. Шилова ознакомили уже не с тем 
"стратегическим" планом, который составил Жиленков, а с подробными указаниями о 
его дальнейших действиях.
    Для заброски Шиловых в советский тыл был подготовлен четырехмоторный 
самолет специальной конструкции. Он имел несколько шасси с каучуковыми 
гусеницами, что позволяло садиться на неприспособленных площадках. В самолет 
был помещен мотоцикл с коляской, который выезжал из фюзеляжа по откидной 
платформе.
    Шилов был снабжен семью пистолетами с комплектом отравленных и разрывных 
пуль, пятью гранатами, миной и специальным аппаратом под названием 
"панцеркнакке" с бронебойно-зажигательными снарядами к нему. Аппарат состоял из 
небольшого ствола, который с помощью специального устройства крепился на правой 
руке. Аппарат портативный, его можно спрятать в рукаве пальто. В ствол 
помещался реактивный снаряд, приводимый в действие нажатием специальной кнопки, 
соединенной с электрической батарейкой, спрятанной в кармане одежды. Перед 
переброской через линию фронта Шилов тренировался в стрельбе из "панцеркнакке", 
при этом снаряды пробивали бронированные плиты толщиной 45 миллиметров.
    Отто Краус предупредил Шилова, что машины, в которых ездят члены советского 
правительства, бронированы и снабжены специальными пуленепробиваемыми стеклами. 
"Панцеркнакке" он должен был применить в том случае, если бы ему представилась 
возможность совершить террористический акт на улице во время прохождения 
правительственной машины.
    Отравленными и разрывными пулями Шилову следовало стрелять, если бы он 
очутился на близком расстоянии от И.В. Сталина.
    По плану Крауса, после высадки из самолета Шилов должен был проникнуть в 
Москву и легализоваться. Для этого он был снабжен несколькими комплектами 
воинских документов, большим количеством чистых бланков, а также штемпелей и 
печатей военных учреждений. Кроме того, для придания большего авторитета 
личности Шилова ему были вручены: Золотая Звезда Героя Советского Союза, орден 
Ленина, два ордена Красного Знамени, орден Александра Невского, орден Красной 
Звезды, две медали "За отвагу", орденские книжки к ним, а также специально 
сфабрикованные вырезки из советских газет с указами о присвоении ему звания 
Героя Советского Союза и награждении перечисленными орденами и медалями. Все 
это, разумеется, на имя майора Таврина. Обычно германская разведка своих 
агентов, забрасываемых в СССР, снабжала фабрикуемыми ею же поддельными орденами,
 но Шилову были выданы подлинные. Впоследствии выяснилось, что орден Ленина и 
Золотая Звезда Героя Советского Союза принадлежали генерал-майору Шепетову, 
геройски воевавшему в 1941 году и замученному в фашистском плену.
    В Москву Шилову предстояло следовать с документами на имя заместителя 
начальника контрразведки "Смерш" 39-й армии 1-го Прибалтийского фронта. По 
прибытии в Москву он должен был сменить эти документы, так как, по словам 
Крауса, хотя они совершенно надежны, длительное время находиться по ним в одном 
месте опасно. Гораздо надежнее по прибытии в Москву изготовить на имеющихся 
чистых бланках документы на имя офицера Красной армии, находящегося в отпуске 
после ранения. В Москве Шилову нужно было подыскать место для жилья на частной 
квартире и прописаться по этим документам.
    Обосновавшись таким образом в Москве, Шилов должен был, расширяя круг своих 
знакомых, установить личные отношения с техническими работниками Кремля либо с 
другими лицами, имеющими отношение к обслуживанию руководителей страны. При 
этом ему рекомендовалось знакомиться с женщинами, в частности, с такой 
категорией сотрудников, как стенографистки, машинистки, телефонистки, и через 
них выяснять места пребывания членов правительства, маршруты движения 
правительственных машин, а также установить, где и когда должны проходить 
торжественные собрания или заседания с участием руководителей страны.
    Краус предупреждал Шилова, что такие сведения получить нелегко и поэтому 
рекомендовал устанавливать интимные отношения с нужной ему категорией женщин. 
Он даже снабдил Шилова специальными препаратами, которые при подмешивании в 
напитки вызывают у женщин сильное половое возбуждение, что следовало 
использовать в интересах дела. Шилова предупредили, что шпиономания и 
бдительность — в характере советских людей, поэтому все нужные сведения следует 
выведывать в очень осторожной форме.
    Для проникновения на торжественные заседания с участием членов Политбюро 
Шилов должен был использовать документы Героя Советского Союза и 
соответствующие знаки отличия, а проникнув на подобное заседание, в зависимости