(1751—1775)
      Английская принцесса, выданная в 1766 году замуж за датского короля 
Христиана VII. Находилась у власти и фактически управляла страной с помощью 
фаворита Фридриха Струензее до 1772 года. Силой была разведена с мужем и 
покинула Данию. 
       
      В XVIII веке эта женщина была необыкновенно популярна. Повидимому, любая 
эпоха нуждается в страдалицах, которых жалеют, вздыхают об их загубленных 
жизнях, с горечью обвиняют злую их судьбу и доставшихся им дурных мужчин. Вот 
такой «невезучей» молва окрестила сестру английского короля Георга III — 
принцессу КаролинуМатильду. Конечно, несчастная женщина обладала всеми 
мыслимыми и немыслимыми добродетелями: она была красива, умна и непорочна.
       Поздней осенью 1766 года Матильда, просватанная за датского короля 
Христиана, прибыла в Копенгаген. Интересно, что подчас даже детали её судьбы, 
словно нарочно, соединяются по железным канонам сентиментального жанра. 
Матильду, как и положено, у трона ожидала самая настоящая «злодейка». Дело в 
том, что отец Христиана, Фридрих V, был женат дважды. И мачеха Юлиания тайно 
ненавидела своего пасынка, который в ущерб её родному сыну должен был 
наследовать престол. Ещё больше вдовствующая королева возненавидела молодую 
невестку. За ней было будущее, а Юлиания вместе с сыном вынуждена была 
прозябать вдали от Копенгагена, вдали от двора, вдали от власти в замке 
Фриденсбурга.
       Надо сказать, что Христиан, семнадцатилетний юноша, став королём, 
предался самым разнузданным забавам и женитьба была воспринята им как ничего не 
значащий политический эпизод. Он всерьёз считал, что между мужем и женой не 
может быть любви, и больше интересовался метрессами, чем хорошенькой Матильдой, 
которая, конечно же, стоически выдерживала испытание. Правда, пятнадцатилетней 
королеве удалось стать матерью наследника, чем её роль при дворе надолго 
ограничилась и чем она возбудила совсем уж лютую ненависть мачехи Юлиании.
       Не прошло и года после рождения кронпринца Фридриха, как придворные 
датского королевства стали замечать странности в поведении Христиана. Его то и 
дело посещали приступы меланхолии и апатии, или, наоборот, он предавался буйной 
радости. Иногда король во время трапезы вскакивал изза стола с тем, чтобы 
помешать комунибудь принимать пищу. Бедная Матильда, видя болезненность 
нервной системы мужа, придумала чисто английский выход, решив, что путешествие 
отвлечёт Христиана и поправит своими впечатлениями его рассудок. Но ничего уже 
не смогло спасти царствующую особу от слабоумия.
       Вернувшись из путешествия, во время которого брат Матильды, желая 
выказать родственнику своё уважение, присвоил сходившему с ума Христиану 
степень доктора права Оксфордского университета, король недолго пребывал в 
спокойном расположении духа. Вскоре из его покоев послышался звон разбиваемого 
оконного стекла, а из дверей полетели осколки дорогих фарфоровых ваз и головы 
от мифологических статуй. Христиан развлекался вместе со своими слугами — 
приставленными к нему мальчикомнефом и чернокожей девочкой.
       Король Дании, без сомнения, потерял способность править государством, 
однако он формально всётаки оставался носителем верховной власти. Королева, 
воспитанная при английском дворе, не замедлила воспользоваться предоставившейся 
возможностью. Она обладала достаточной силой и умом, чтобы стать во главе 
страны. Её, правда, пугало одиночество и постоянное ощущение, что она «чужая» 
при датском дворе. И королева начала искать себе друзей среди вельмож.
       И такой «сердечный» товарищ нашёлся. Им оказался лейбврач короля 
Фридрих Струензее. Матильда долго присматривалась к нему, и он не замедлил 
воспользоваться интересом королевы. Их отношения вначале стали 
доверительнодружескими, а когда Струензее, обратившись к новейшим открытиям в 
медицинской науке, удачно привил кронпринцу оспу, сердце матери было совершенно 
покорено. Расположение королевы выразилось в назначении лейбврача главным 
руководителем воспитания наследника, а затем он получил должность секретаря 
Матильды. Из кабинета королевы уже было недалеко и до её спальни.
       Современники недоумевали, чем мог надменный, сухой Струензее покорить 
красавицу. Английский посланник в депеше к своему правительству сообщал: 
«Струензее вовсе не обнаруживает любезности и привлекательности, которыми 
другие создают себе блестящую карьеру. Его манеры обращения неприятны, и все 
весьма удивлены, почему он мог приобрести такое безграничное влияние на короля 
и королеву». Далее посланник приписывает фавориту коекакие познания, но не 
признает в нём государственных способностей. Единственное, чем обладал 
Струензее, было огромное самомнение, переходящее порой в наглость. Возможно, 
этот напор и покорил бедную женщину.
       Справедливость требует сказать, что Матильда со своим любовником 
составили достаточно удачный государственный тандем. Они вели мудрую, умеренную 
политику, которая способствовала подъёму экономики страны и авторитету Дании на 
международной арене. Однако увлечённые модными в то время идеями просветителей 
они решили провести реформы. Но призванием реформаторов обладают лишь немногие 
счастливцы, другим же не следует рисковать карьерой, а подчас и своей головой. 
Матильда бросилась в перемены, как в омут с головой, и нажила многих 
противников, которые уже давно косились на её фаворита, но пока королева никого 
не трогала, её власть казалась достаточно прочной. Струензее распустил 
государственный совет и заставил безумного Христиана издать указ, где подпись 
фаворита уравнивалась с подписью короля.
       Пока Матильда устраивала личную жизнь, во Фриденсбурге затаилась, как 
рысь в засаде, коварная Юлиания. Эта женщина начала спешно действовать, как