могут позволить себе содержать собственные лаборатории, набрать сотрудников и 
приобретать новейшие приборы, при том что супруги Кюри отказались от получения 
патента на производство радия, подарив своё открытие миру бескорыстно.
       И вот, когда жизнь казалась налаженной, наполненной, уютно вмещающей в 
себя и личную жизнь, и милых крошекдочерей, и любимую работу, всё рухнуло в 
один миг. Как зыбко земное счастье.
       19 апреля 1906 года Пьер, как обычно, утром вышел из дому, направляясь 
на службу. И больше не вернулся… Он погиб страшно нелепо, под колёсами конного 
экипажа. Судьба, чудесным образом подарившая Марии любимого, будто пожадничав, 
забрала его обратно.
       Как она пережила эту трагедию — трудно себе представить. Нельзя без 
волнения читать строки дневника, написанные в первые дни после похорон. «…Пьер, 
мой Пьер, ты лежишь там, как бедняга раненый, с забинтованной головой, 
забывшись сном… Мы положили тебя в гроб в субботу утром, и я поддерживала твою 
голову, когда тебя переносили. Мы целовали твоё холодное лицо последним 
поцелуем. Я положила тебе в гроб несколько барвинок из нашего сада и маленький 
портрет той, кого ты звал „милой разумной студенткой“ и так любил… Гроб 
заколочен, и я тебя не вижу. Я не допускаю накрыть его ужасной чёрной тряпкой. 
Я покрываю его цветами и сажусь рядом… Пьер спит в земле последним сном, это 
конец всему, всему, всему…»
       Но это был не конец, впереди у Марии было ещё 28 лет жизни. Её спасли 
работа и сильный характер. Уже через несколько месяцев после смерти Пьера она 
читает первую лекцию в Сорбонне. Народу собралось гораздо больше, чем смогла 
вместить маленькая аудитория. По правилам полагалось начинать курс лекций со 
слов благодарности в адрес предшественника. Мария появилась на кафедре под 
шквал аплодисментов, сухо кивнула головой в знак приветствия и, глядя перед 
собой, начала ровным голосом: «Когда стоишь лицом к лицу с успехами, 
достигнутыми физикой…» Это была та фраза, на которой закончил свой курс в 
прошлом семестре Пьер. Слезы катились по щекам слушателей, а Мария монотонно 
продолжала лекцию.
       В 1911 году Мария Кюри становится дважды лауреатом Нобелевской премии, а 
спустя несколько лет эту же награду получает и её дочь Ирен.
       Во время Первой мировой войны Мария создаёт первые передвижные 
рентгеновские установки для полевых госпиталей. Её энергия не знает пределов, 
она ведёт огромную научную и общественную работу, она желанный гость на многих 
королевских приёмах, с ней, как с кинозвездой, стремятся познакомиться. Но 
однажды одной своей неумеренной поклоннице она скажет: «Нет необходимости вести 
такую противоестественную жизнь, какую вела я. Я отдала много времени науке 
потому, что у меня было к ней стремление, потому что я любила научное 
исследование… Все, чего я желаю женщинам и молодым девушкам, это простой 
семейной жизни и работы, какая их интересует».
       Мария Кюри была первым человеком на земле, умершим от облучения. Годы 
работы с радием дали о себе знать. Когдато она стыдливо прятала свои обоженные,
 искорёженные руки, не понимая до конца, сколь опасно их с Пьером детище. Мадам 
Кюри скончалась 4 июля от злокачественной анемии, вследствие перерождения 
костного мозга от длительного воздействия излучения.
      
 НАДЕЖДА КОНСТАНТИНОВНА КРУПСКАЯ 
      
       (1869—1939)
      Жена вождя большевиков В.И. Ленина. Член «Союза борьбы за освобождение 
рабочего класса» с 1898 года. Секретарь редакции газет «Искра», «Вперёд», 
«Пролетарий», «Социалдемократ». Участница революций 1905—1907 годов и 
Октябрьской революции. С 1917 года член коллегии, с 1929 года заместитель 
наркома просвещения РСФСР. С 1920 года председатель Главполитпросвета при 
Наркомпросе. Депутат Верховного совета с 1937 года. Имеет труды по педагогике, 
истории КПСС. 
       
      Кто бы вспомнил сегодня эту женщину, не будь она женой «вождя мирового 
пролетариата», человека, перевернувшего все течение XX века? Но в томто и дело,
 что она не могла не быть его женой. И если бывают странные, нелепые 
человеческие предназначения, то Надежде Константиновне суждено было стать тенью,
 неотступной, необходимой тенью жестокого разрушителя мира. Их могло быть 
только двое — Он и Она, как от века, от сотворения повелось на Земле. Они могли 
зачать новый род, могли созидать, но они своими руками подготовили дьявольскую 
лабораторию катастрофы — Он и Она.
       Жизнеописания Надежды Константиновны мало похожи на человеческую 
биографию. И дело не только в советских биографах. Даже в воспоминаниях её 
подруг редко проскальзывают тёплые, с изюминкой, нестандартные детали, нет 
никаких интересных случаев. Все ровно, скучно, спокойно. А ведь она прожила 
большую и, казалось бы, полную неожиданностей жизнь. Но… сплошь и рядом читаем: 
«Была спокойна», «ничем не выдала своих чувств», «молчала, и никто не видел ни 
слезинки». Словно речь идёт о роботе.
       Многие отмечают внешнюю непривлекательность Надежды Константиновны, но 
присмотритесь к её юношеским фотографиям — ничего отталкивающего в них нет, а 
если вы прибавите к портрету и её статность, хорошую кожу и роскошную косу, то 
и вовсе вроде бы не стоило печалиться о внешности. Однако даже её мать 
чрезвычайно сожалела о будущем некрасивой дочери. А может, дело было в другом, 
в том неуловимом женском обаянии, при котором и дурнушка кажется богиней? 
Скорее всего эта аура женской привлекательности напрочь отсутствовала у нашей