то в русле оводовской тематики. Теперь что бы она ни писала — становится 
продолжением жизни Артура, даже если герой называется другим именем. Глубоко 
переживая свою несостоятельность, Этель принимается за оставленную когдато 
музыку. Тридцать лет с тупой упорностью Войнич сочиняла ораторию «Вавилон» и 
умерла с уверенностью, что это единственное её творение в жизни.
       А что же ей оставалось? Михаил давно перестал быть романтическим героем 
и довольно успешно занимался книжным бизнесом. Вместе они переселились в 
Америку из соображений выгоды и стали совершенно чужими людьми, детей не было, 
карьера писательницы не состоялась. Об «Оводе» вскоре забыли, а другие книги — 
«Прерванная дружба», «Сними обувь твою» — и вовсе прошли незамеченными.
       И только на склоне лет, в середине пятидесятых, её нашла одна наша 
журналистка Евгения Таратута. Неожиданно на голову бедной старухи обрушилась 
слава и поклонение. Войнич не представляла, что её «Овод» выдержал более ста 
изданий и имеет невероятный, по понятиям Америки, тираж — миллионы экземпляров. 
Любимая и притягательная когдато Россия ответила благодарностью Этель Лилиан 
Войнич, и даже в США на волне этого интереса появились сенсационные рассказы о 
забытой писательнице и её произведениях.
      
 МАРИЯ КЮРИ 
      
       (1867—1934)
      Физик и химик, одна из создателей учения о радиоактивности. Обнаружила 
радиоактивность тория (1898). Совместно с мужем, Пьером Кюри, открыла (1898) 
полоний и радий. Дважды лауреат Нобелевской премии — за исследование 
радиоактивности в 1903 году совместно с П. Кюри и А. Беккерелем; за 
исследование свойств металлического радия в 1911 году. Разработала методы 
радиоактивных измерений, впервые применила радиоактивное излучение в 
медицинских целях. 
       
      Ни одна женщина в мире не достигла такой популярности на поприще науки, 
какая досталась ещё при жизни Марии Кюри. Между тем, когда вглядываешься в 
детали её биографии, то создаётся впечатление, что не было у этого учёного 
резких всплесков и провалов, неудач и неожиданных подъёмов, какие обычно 
сопутствуют гениальности. Кажется, что её успех в физике всего лишь результат 
титанического труда и редкого, почти невероятного везения. Кажется, малейшая 
случайность, зигзаг судьбы — и не было бы в науке великого имени Марии Кюри. Но 
может быть, это только кажется.
       А начиналась её в жизнь в Варшаве, в скромной семье учителя Иосифа 
Склодовского, где помимо младшей Мани росло ещё двое дочерей и сын. Жили очень 
трудно, мать долго и мучительно умирала от туберкулёза, отец выбивался из сил, 
чтобы лечить больную жену и кормить пятерых детей. Ему, вероятно, не слишком 
везло, на прибыльных местах он держался недолго. Сам он объяснял это тем, что 
не умел ладить с русским начальством гимназий. Действительно, в семье 
господствовал дух национализма, много говорилось об угнетении поляков. Дети 
росли под сильным влиянием патриотических идей, и у Марии на всю жизнь остался 
комплекс незаслуженно униженной нации.
       За неимением заработков Склодовские часть дома отдали пансионерам — 
детям из близлежащих посёлков, которые учились в Варшаве, — поэтому в комнатах 
всегда было шумно, беспокойно. Рано утром Маню поднимали с дивана, потому что 
столовая, в которой она спала, нужна была для завтрака пансионеров. Когда 
девочке исполнилось одиннадцать, умерли мать и старшая сестра. Однако 
замкнувшийся в себе и сразу резко постаревший отец сделал все, чтобы дети в 
полной мере радовались жизни. Один за другим они заканчивали гимназию и все с 
золотыми медалями. Не стала исключением и Маня, показавшая по всем предметам 
отличные знания. Будто предчувствуя, что дочери предстоят в будущем серьёзные 
испытания, Иосиф Склодовский отправил девочку на целый год в деревню к 
родственникам. Пожалуй, это был её единственный отпуск в жизни, самое 
беззаботное время. «Мне не верится, что существует какаято геометрия и алгебра,
 — писала она подруге, — я совершенно их забыла».
       Возвращение в Варшаву оказалось трудным, надо было приниматься за 
какоенибудь дело. А что она могла с гимназическим образованием? Отец находился 
в подавленном состоянии духа. Желая увеличить свои сбережения, он вложил их 
столь невыгодно, что в течение месяца от 30 тысяч рублей (немалые по тем 
временам деньги) не осталось ни гроша. Он сам, своими руками, преградил 
девочкам путь к хорошему образованию и чувствовал себя преступником.
       Мария стала зарабатывать уроками, что едва позволяло сводить концы с 
концами. Кроме того, труд этот сам по себе оказался столь унизительным и 
бесперспективным, что было от чего впасть в уныние. Целый день она бегала в 
разные концы города, мёрзла, экономила на извозчике, а богатые родители 
учеников не считали её за человека, расплачивались жалкими грошами. Нужно было 
искать выход, иначе через несколько лет репетиторство грозило превратить Марию 
в жалкую, рано постаревшую учительницу. Девушка предложила своей старшей сестре 
Броне, мечтавшей получить медицинское образование, заключить соглашение. Мария 
тщательно подсчитала все имевшиеся в семье средства и пришла к выводу, что 
Броня может сейчас уехать в Париж учиться, а она, Маня, будет работать и 
регулярно посылать сестре деньги. Когда же Броня станет врачом, она поможет 
вырваться из этого болота Марии. Конечно, это был не лучший выход из положения, 
но всётаки это был хоть какойто выход, и Броня, поколебавшись, согласилась.
       Мария немедленно нашла себе место в семье богатых помещиков с оплатой в 
40 рублей, бесплатным проживанием, питанием и уехала в деревню. Три долгих