дит церковь от тирана и изгонит его с острова. Француз принял эти 
условия и овладел короной Сицилии. Против Манфреда был объявлен крестовый поход.
 В битве его войска были разгромлены, а сам Манфред погиб.
      В то время когда сицилийцы вновь обратили на Конрадина свои взоры, принцу 
шел уже шестнадцатый год и он жил при дворе Отона, герцога Баварского, своего 
дяди по матери. Некоторые сторонники Манфреда, изгнанные из Сицилийского 
королевства, прибыли в Германию и уведомили Конрадина о том, что наступило 
время доказать справедливость своих притязаний.
      Большая часть городов Италии встала на его сторону. Конрадин повсюду 
действовал с большим успехом и одержал немало побед, но вскоре фортуна 
перестала ему благоволить. Он был разбит и попал в плен к своим непримиримым 
врагам. Все его сторонники, взятые в плен, погибли на виселице.
      Карл был убежден в том, что лишь жестокость в состоянии удержать в 
повиновении народ. Но это не могло напугать сицилийских грандов. Сицилийские 
синьоры укреплялись в своих замках, так что посланные их покорять вынуждены 
были повсюду сеять смерть и опустошение, срывая укрепления восставших до 
основания и истребляя сельское население. Однако после многочисленных кровавых 
казней спокойствие не воцарилось. Тогда Карл Анжуйский отдал приказ предать 
суду Конрадина и Фридриха Австрийского, его двоюродного брата. Оба были 
приговорены к смерти.
      Король пожелал лично присутствовать при казни. Конрадин, обратив взгляд к 
толпе, громко произнес, что не имел намерений узурпировать сицилийскую корону, 
но лишь стремился вернуть то, что принадлежало ему по божественному праву. «Я 
надеюсь, – добавил он, – что все государи Баварского дома, вся Германия 
отомстит за мою смерть». Своим наследником он назвал Педро, короля Арагонского 
(Педро был женат на Констанции Швабской, дочери Манфреда, дяди Конрадина), и 
бросил толпе свою перчатку в знак сложения с себя полномочий и передачи их 
своему преемнику.
      Первому отрубили голову Фридриху. 17летний Конрадин, оплакав друга, 
вторым встал на колени и получил смертельный удар, положивший конец его 
короткой, но бурной жизни. Он был последним государем из знаменитого рода 
Штауфенов, герцогов Швабских, который правил Священной Римской империей 
германского народа в течение целого века, а королевством Сицилией в течение 
семидесяти шести лет.
      Сицилийцы не могли больше выносить власть тирана. Первым, кому пришла 
мысль о заговоре против Карла Анжуйского, был синьор Джованни ди Прочида. Он 
был известен как человек решительный, скрытный, многоопытный в делах разного 
рода, к тому же редкой осторожности. Фридрих II и Манфред, хорошо знавшие его 
достоинства, доверяли ему выполнение самых ответственных заданий.
      В это время король Сицилии готовился вернуть константинопольский трон 
своему зятю Филиппу, сыну и наследнику Балдуина II, императора Латинской 
империи крестоносцев. Последний был лишен Константинопольского трона Михаилом 
Палеологом.
      Синьор Прочида, осведомленный о замыслах своего государя, тайно 
встретился с Михаилом Палеологом, сообщив тому о готовящемся выступлении. Также 
он обещал ему помощь на Сицилии и союз с Педро, королем Арагонским. Император 
последовал советам синьора Прочиды, дал ему письма к Педро и сицилийским 
синьорам и направил на Сицилию своих послов под предлогом заключения союза с 
Карлом Анжуйским, а на самом деле – для изучения настроений народа.
      Недовольство сицилийцев было всеобщим. Налоги были непосильными. 
Чиновники короля, почти сплошь французы, бесчинствовали. Правда, сицилийцы еще 
надеялись, что король не подозревает о злоупотреблениях. Но вскоре эти надежды 
рухнули. Карл отказался выслушать делегатов и с угрозами велел удалиться.
      Оставалось только уповать на помощь папы Николая III. К нему были 
направлены епископ и монах. Добившись аудиенции, они обстоятельно рассказали об 
угнетении сицилийцев и заклинали папу помешать королю совершать подобные 
беззакония в дальнейшем. Когда делегаты выходили из дворца папы, люди Карла 
Анжуйского набросились на депутатов. Монаха связали и бросили в тюрьму, прелат 
с трудом откупился, сообщив своим соотечественникам об «успехе» путешествия.
      Вскоре и Прочида, переодевшись монахом, прибыл в Рим и поведал папе о 
настроениях сицилийской знати и договоре, заключенном с Михаилом Палеологом. 
Великий понтифик, ненавидевший Карла Анжуйского и к тому же охотно принявший 
дары императора Византии, согласился написать королю Арагона, обещая ему 
королевство Сицилийское в том случае, если он его завоюет. Король Арагона 
принял предложение и обещал приступить к исполнению благого дела.
      Смерть Николая III, случившаяся чуть позже, едва не расстроила все планы. 
Карл Анжуйский с радостью узнал об этом, новый папа, как он надеялся, мог с 
гораздо большим благоволением отнестись к его давней мечте – возвращению 
Константинополя под власть папы. Удовлетворение его было полным. Высший пост в 
римской церкви достался его стороннику кардиналу Симону, ставшему папой под 
именем Мартина IV.
      Для француза все складывалось превосходно. Король Арагона был в 
нерешительности, но синьор Прочида вновь прибыл в Константинополь, откуда 
вместе с послами Палеолога направился морем в Каталонию и там встретился с 
Арагонцем. От имени Михаила Палеолога королю вручили большую сумму денег 
(30 тыс. унций золота) для снаряжения флота и войска, которые должны были бы 
помочь сицилийской знати свергнуть иго Анжуйской династии.
      В конце королю сказали. «Должно быть, вы забыли о тяжких оскорблениях, 
которые нанесли французы вашему дому. Разве не они лишили жизни вашего 
сиятельного предка Педро Арагонского, нашедшего смерть от их рук в битве при 
Мурете? Да,