т за попытку самого незначительного изменения существующего 
государственного строя, то как можно терпеть Катилину, который стремится «весь 
мир затопить в крови и истребить в огне». Цицерон требовал, чтобы Катилина 
покинул Рим, поскольку между ним, желающим опереться на силу оружия, и консулом 
(т. е. самим Цицероном), опирающимся только на силу слова, должна находиться 
стена. Катилина, видя, что подавляющее большинство сената настроено по 
отношению к нему крайне враждебно, почел за благо шять совету и в тот же вечер 
покинул Рим.
      Выступая на следующий день, 9 ноября, со своей второй речью перед народом,
 Цицерон сразу заявил: «Он ушел, он удалился, он бежал, он вырвался!» В этой 
речи перечислено шесть разных категорий сторонников Катилины. Первая категория 
– это те, кто, несмотря на огромные долги, владеет крупными поместьями и не в 
состоянии расстаться с ними. Вторая – те, кто, будучи обременен долгами, 
стремится все же к достижению верховной власти и почетных должностей. Третья – 
в основном разорившиеся колонисты, ветераны Суллы. Четвергая, самая пестрая, 
смешанная по составу – это люди, безнадежно залезшие по тем или иным причинам в 
долги и находящиеся под вечной угрозой вызова в суд, описи имущества и т. п. 
Пятая – всякого рода преступные элементы, которых не вместит никакая тюрьма. И 
наконец, последняя, шестая категория – преданнейшие приверженцы и любимцы 
Катилины, т. е. щеголи, бездельники и развратники из среды «золотой молодежи».
      А Катилина, прибыв в лагерь Манлия в Этрурии, присвоил себе знаки 
консульского достоинства. Тогда сенат объявляет его и Манлия врагами отечества 
и поручает консулам произвести набор армии.
      В декабре, последнем месяце пребывания у власти консулов 63 года, 
развитие событий, именуемых заговором Катилины, принимает трагический оборот. 
Заговорщики, оставшиеся в Риме без своего вождя, не пали духом. Заговор 
возглавил Публий Корнелий Лентул. Ему якобы было предсказано, что он тот третий 
представитель рода Корнелиев – до него уже были Цинна и Сулла, – которому 
уготована «царская власть и империй» в римском государстве. Был разработан 
следующий план действий: народный трибун Луций Бестиа выступит в комициях с 
резкой критикой деятельности Цицерона, возлагая на него ответственность за 
фактически уже начавшуюся гражданскую войну, что и послужит сигналом к 
решительному выступлению. Большой отряд заговорщиков во главе со Статилием и 
Габинием должен поджечь город одновременно в 12 местах; Цетегу поручается 
убийство Цицерона, а ряду молодых участников заговора из аристократических 
семей – истребление их собственных родителей.
      В это время в городе находились послы галльского племени аллоброгов. Они 
прибыли в Рим с жалобой на притеснения магистратов и действия публиканов, 
сумевших довести общину аллоброгов почти до полного разорения. У Лентула 
возникла идея привлечь это галльское племя к участию в заговоре, и он поручает 
одному из своих доверенных людей вступить в соответствующие переговоры с 
послами.
      Сначала представителю Лентула как будто удается соблазнить послов щедрыми 
посулами. Но, поразмыслив, аллоброги сообщили об этом предложении своему лидеру 
Фабию, Санге, а тот немедленно доложил обо всем Цицерону. Последний разработал 
хитроумный план: для получения доказательств послы, по наущению Цицерона, 
попросили от главарей заговора письма для своих вождей. Лентул, Цетег, Статилий 
и Габиний охотно вручили компрометирующие их документы посламаллоброгам.
      Все последующее было разыграно как по нотам. Когда в ночь на 3 декабря 
аллоброги с сопровождавшим их представителем заговорщиков Титом Вольтурцием 
пытались выехать из Рима, они по распоряжению Цицерона были задержаны и 
доставлены обратно в город. Имея теперь на руках документальные доказательства 
антигосударственной деятельности заговорщиков, Цицерон распорядился об их 
аресте.
      На утреннем заседании сената заговорщикам был учинен допрос. Тит 
Вольтурций, допрашиваемый первым, сначала все отрицал, но, когда сенат 
гарантировал ему личную безопасность, охотно покаялся и выдал всех остальных. 
Аллоброги подтвердили его показания; с этого момента арестованные главари 
заговора оказались в безвыходном положении. Сначала речь шла о четырех: Лентуле,
 Цетеге, Габиний и Статилий, но затем к ним был присоединен некто Цепарий, 
который, по планам заговорщиков, должен был поднять восстание в Апулии.
      Слух о раскрытии заговора и об аресте его вождей распространился по всему 
городу. К храму богини Согласия, где заседал сенат, собрались огромные толпы 
народа. Цицерону была устроена овация, и он обратился к народу с новой речью 
против Катилины (третья Катилинария). В этой речи уже звучат ноты торжества, и 
именно этой речью открывается кампания безудержного самовосхваления.
      На следующий день в сенате были заслушаны показания некоего Луция 
Тарквиния, который тоже направлялся к Катилине, но по дороге был задержан и 
возвращен в Рим. Он подтвердил показания Вольтурция о готовившихся поджогах, 
убийствах сенаторов и походе Каталины на Рим. Однако, когда он заявил, что был 
направлен к последнему самим Крассом, чтобы ускорить намечавшийся поход, это 
вызвало бурю возмущения среди сенаторов, значительная часть которых, по словам 
Саллюстия, находилась от Красса в полной зависимости.
      Теперь следовало решить судьбу заговорщиков, тем более что, по 
распространившимся в тот день слухам, вольноотпущенники Лентула и Цетега якобы 
замышляли освободить арестованных при помощи вооруженной силы. Цицерон снова 
созывает – 5 декабря – заседание сената, на котором ставит вопрос о том, как 
следует поступить с теми, кто находится под арестом и уже признан виновным в 
государственной измене.
      На знаменитом заседании сената от 5 декабря первым выступил избранный 
консулом на