ночью был разогнан Якобинский клуб, члены которого также не 
оказали сопротивления Правда, уже 11 термидора он возобновил свои заседания.
      10 термидора (28 июля) была упразднена Коммуна Парижа. Фрерон предложил 
даже разрушить и смести с лица земли здание Парижской ратуши, с чем Конвент, 
однако, не согласился. В этот же день Робеспьера и других арестованных в 
Коммуне, всего 22 человека, препроводили в Революционный трибунал, где 
ограничились удостоверением их личности Вечером их гильотинировали.
      11 термидора казнили еще 71 человека, главным образом членов Парижской 
коммуны.
      Для современников падение Робеспьера явилось полной неожиданностью. Во 
многих местах Франции не хотели верить известиям о казни Робеспьера и даже 
пытались арестовывать тех, кто приносил эти известия. Крайнее изумление вызвали 
эти события и при европейских дворах, где после последних побед французских 
армий стали относиться к Робеспьеру с известным уважением.
      Но затем, как это часто бывает, в Конвент хлынул поток адресов с 
выражением благодарности и поздравлениями по случаю избавления «от тирании 
Робеспьера». На могиле Неподкупного появилась эпитафия: «Прохожий, кто бы ты ни 
был, не печалься над моей судьбой. Ты был бы мертв, когда бы я был живой».
      
«ЗАГОВОР ВО ИМЯ РАВЕНСТВА»
      
      Франция. 1795 год 
      
      В 1795 году во Франции был установлен режим Директории. Поиск 
политического равновесия привел к созданию двухпалатного законодательного 
органа – Совета пятисот и Совета старейшин. Они сформировали новое 
правительство – Директорию (в составе пяти директоров), в ведении которой 
находились министерства.
      Финансовые реформы Директории открыли поистине неограниченные возможности 
для дальнейшего обогащения тех, кто уже был богат. Впоследствии историки 
подсчитали, что за все национальные имущества, проданные в годы Великой 
французской революции, государство получило не более 10 процентов их реальной 
стоимости. Новая буржуазия учинила настоящий грабеж имущества бывшей церковной 
и дворянской знати.
      Но если нувориши все больше обогащались, то положение беднейших слоев 
народа стало поистине отчаянным. Урожай 1795 года был плохим, и зерно почти не 
поставлялось на рынки. Вот в этойто обстановке голода и нищеты, с которыми 
соседствовала кричащая роскошь нуворишей, и зародился знаменитый Заговор во имя 
равенства, или заговор Бабефа.
      Гракх Бабеф, происходивший из семьи сборщика податей, еще до революции 
был знаком с коммунистическими теориями, сочувствовал им, но не считал их 
практически осуществимыми.
      В первые годы революции Бабеф Гракх Бабеф был ревностным поборником 
«аграрного закона», требовал уравнительного передела земли. Однако уже в 
1793–1794 годах он стал склоняться к мысли о том, что для достижения 
фактического равенства недостаточно переделить землю, а надо сделать ее общим 
достоянием.
      Начало Заговору во имя равенства было положено в 1795 году, в тюрьмах 
Арраса и Парижа, где томились бывшие «террористы». Именно здесь встретились 
Бабеф, Дарте, Буонарроти и многие другие участники заговора. Характерно, что 
важнейший программный документ движения «Манифест плебеев» Бабеф написал именно 
в Аррасской тюрьме. Манифест заканчивался призывами: «Народ! Пробудись, выйди 
из своего оцепенения. Пусть это произведение станет сигналом, станет молнией, 
которая оживит, возродит всех. Пусть народ узнает подлинную идею равенства. 
Пусть будут низвергнуты все эти старые варварские учреждения… Пусть будет нам 
видна цель общества, пусть будет видно общее благоденствие».
      После декрета Конвента от 26 октября 1795 года о всеобщей амнистии Бабеф 
и его друзья вышли из тюрьмы и некоторое время вели вполне легальную 
деятельность. Они приняли участие в организации Клуба Пантеон и заняли в нем 
видное положение. Члены клуба собирались в зале старинного, заброшенного 
монастыря Святой Женевьевы, находившегося недалеко от Пантеона, а иногда – в 
подземелье этого монастыря. Со временем общество выросло до двух тысяч человек.
      В ноябре 1795 года Бабеф возобновил издание газеты «Народный трибун», в 
которой открыто излагал свои коммунистические взгляды и призывал к новой 
революции. После публикации «Манифеста плебеев» в «Народном трибуне» было 
возбуждено судебное преследование Бабефа. Однако разбирательство окончилось его 
оправданием. Бабеф продолжил выпуск своей газеты.
      В начале 1796 года в Париже начались стачки. Печатники, грузчики, 
литейщики, столяры, шляпочники бросили работу, требуя повышения заработной 
платы. Правительство арестовало вожаков, заменяя забастовщиков штрейкбрехерами 
из солдат. Все чаще полиция стала сообщать о намерении рабочих выступить против 
«шайки, которая изводит народ голодом вот уже 18 месяцев». Среди рабочих начали 
раздаваться призывы поголовно перерезать всех менял и ростовщиков, махинациям 
которых приписывалось обесценивание денег.
      На заседаниях Клуба Пантеон политика Директории подвергалась все более 
резкой критике. В начале февраля 1796 года министр юстиции возбудил новое дело 
против редактора «Народного трибуна», но открыть местонахождение Бабефа не 
удалось. Тогда арестовали его жену, обвинив ее в укрывательстве мужа. 
Арестованную держали в тяжелейших условиях и после допроса предъявили обвинение 
в заговоре против правительства. Бабеф же в это время кочевал по квартирам 
своих друзей