В 1925 году Лемешев окончил консерваторию, – на экзамене он пел партию 
Водемона (из оперы Чайковского «Иоланта») и Ленского.
      «После занятий в консерватории, – пишет Лемешев, – я был принят в студию 
Станиславского. Под непосредственным руководством великого мастера русской 
сцены я приступил к изучению своей первой роли – Ленского. Нужно ли говорить о 
том, что в той подлинно творческой атмосфере, которая окружала Константина 
Сергеевича, вернее, которую он сам создавал, ни у кого не могла родиться мысль 
о подражании, о механическом копировании чужого образа. Полные юношеского 
горения, напутствуемые указаниями Станиславского, поощряемые его дружеским 
вниманием и заботой, мы начали изучение клавира Чайковского и романа Пушкина. 
Конечно, всю пушкинскую характеристику Ленского, как, впрочем, и весь роман, я 
знал наизусть и, мысленно твердя его, непрестанно вызывал в своем представлении,
 в своих чувствах ощущение образа юного поэта».
      Окончив консерваторию, молодой певец выступал в Свердловске, Харбине, 
Тбилиси. Александр Степанович Пирогов, приехавший однажды в столицу Грузии, 
услышав Лемешева, решительно посоветовал ему снова попробовать свои силы в 
Большом театре, что тот и сделал.
      «Весной 1931 года Лемешев дебютировал в Большом театре, – пишет М.Л. 
Львов. – Для дебюта он выбрал оперы „Снегурочка“ и „Лакме“. В противовес партии 
Джеральда, партия Берендея была как бы создана для молодого певца, с ясно 
выраженным лирического характера звуком и от природы со свободным верхним 
регистром. Партия требует прозрачного звучания, ясного голоса. Сочная кантилена 
сопровождающей арию виолончели хорошо поддерживает плавное и прочное дыхание 
певца, как бы тянущееся за ноющей виолончелью. Лемешев удачно спел Берендея. 
Дебют в „Снегурочке“ уже решил вопрос о его зачислении в труппу. Выступление в 
„Лакме“ не изменило положительного впечатления и принятого дирекцией решения».
      Уже очень скоро имя нового солиста Большого театра приобрело широкую 
известность. Поклонницы Лемешева составляли целую армию, беззаветно преданную 
своему кумиру. Популярность артиста еще больше увеличилась после того, как он 
сыграл роль шофера Пети Говоркова в фильме «Музыкальная история». Прекрасный 
фильм, и, конечно, его успеху во многом способствовало участие знаменитого 
певца.
      Лемешев был одарен голосом исключительной красоты, неповторимого тембра. 
Но лишь на этом фундаменте он вряд ли достиг бы столь заметных высот. Он прежде 
всего художественная личность. Внутреннее духовное богатство и позволило ему 
выйти на передовые рубежи вокального искусства. В этом смысле характерно такое 
его высказывание: «Выйдет на сцену человек, и думаешь: ах, какой чудный голос! 
Но вот он спел дватри романса, и становится скучно! Почему? Да потому, что нет 
в нем внутреннего света, сам человек неинтересен, неталантлив, а только бог 
вложил ему голос. А бывает наоборот: голос у артиста вроде бы и посредственный, 
но вот он чтото такое произнес поособому, посвоему, и знакомый романс вдруг 
засверкал, заискрился новыми интонациями. Такого певца слушаешь с удовольствием,
 потому что ему есть что сказать. Это главное».
      А в искусстве Лемешева счастливо сочетались блестящие вокальные 
возможности и глубокая содержательность творческой натуры. Ему было что сказать 
людям.
      За двадцать пять лет на сцене Большого театра Лемешев спел немало партий 
в произведениях русской и западноевропейской классики. Как стремились любители 
музыки попасть на спектакль, когда он пел Герцога в «Риголетто», Альфреда в 
«Травиате», Рудольфа в «Богеме», Ромео в «Ромео и Джульетте», Фауста, Вертера, 
а также Берендея в «Снегурочке», Левко в «Майской ночи», Владимира Игоревича в 
«Князе Игоре» и Альмавиву в «Севильском цирюльнике»… Певец неизменно покорял 
слушателей прекрасным, задушевного тембра голосом, эмоциональной 
проникновенностью, обаянием.
      Но есть у Лемешева и самая любимая и самая удачная роль – это Ленский. 
Партию из «Евгения Онегина» он исполнял свыше 500 раз. Она удивительно 
соответствовала всему поэтичному облику нашего прославленного тенора. Тут его 
вокальное и сценическое обаяние, проникновенная искренность, безыскусная 
ясность безраздельно покоряли аудиторию.
      Известная наша певица Людмила Зыкина говорит: «В сознание людей моего 
поколения Сергей Яковлевич вошел прежде всего неповторимым по своей 
задушевности и чистоте образом Ленского из оперы Чайковского „Евгений Онегин“. 
Его Ленский – натура открытая и искренняя, вобравшая в себя характерные черты 
русского национального характера. Эта роль стала содержанием всей его 
творческой жизни, прозвучав величественным апофеозом на недавнем юбилее певца в 
Большом театре, который многие годы рукоплескал его триумфам».
      С замечательным оперным певцом слушатели регулярно встречались и в 
концертных залах. Программы его отличались разнообразием, но чаще всего 
обращался он к русской классике, находя и открывая в ней неизведанные красоты. 
Сетуя на определенную ограниченность театрального репертуара, артист 
подчеркивал, что на концертной эстраде он сам себе хозяин и поэтому может 
выбирать репертуар исключительно по собственному усмотрению. «Никогда не брал 
то, что превышало мои возможности. Кстати, концерты помогали мне в оперной 
работе. Сто романсов Чайковского, которые я спел в цикле из пяти концертов, 
стали трамплином к моему Ромео – очень сложной партии». Наконец, очень часто 
пел Лемешев русские народные песни. И как пел – задушевно, трогательно, с 
истинно национальным размахом. Сердечность – вот что в первую очередь отличало 
артиста, когда он исполнял народные мелодии.
      После окончания карьеры певца Сергей Яковлевич в 1959–1962 годах 
руководил Оперной студией при Московской консерватории.