никакого значения ее словам не придавал, но всетаки согласился прийти к 
какомуто заезжему профессору консерватории из Тбилиси на прослушивание. 
Особого впечатления мой голос на него не произвел. И тут, представляете, опять 
решающую роль сыграл футбол! В «Динамо» в ту пору уже блистали Месхи, Метревели,
 Баркая и достать билет на стадион было невозможно. Так вот, на первых порах я 
стал для профессора поставщиком билетов: он приезжал за ними на базу «Динамо» в 
Дигоми. В благодарность профессор приглашал меня к себе домой, мы начали 
заниматься. И вдруг он говорит мне, что всего за несколько уроков я сделал 
большие успехи и у меня есть оперное будущее!
      Но и тогда подобная перспектива вызывала у меня смех. Всерьез я задумался 
о пении только после того, как был отчислен из «Динамо». Профессор выслушал 
меня и сказал: «Ну что ж, кончай в грязи пачкаться, давай чистым делом 
заниматься». И через год, в июле 60го, я сначала защитил диплом на горном 
факультете Тбилисского политехнического института, а день спустя уже сдавал 
экзамены в консерваторию. И был принят. Учились мы, кстати, в одно время с 
Нодаром Ахалкаци, который предпочел Институт железнодорожного транспорта. У нас 
были такие битвы в межинститутских футбольных турнирах, что стадион на 25 тысяч 
зрителей был битком!"
      В Тбилисскую консерваторию Соткилава пришел как баритон, но вскоре 
профессор Д.Я. Андгуладзе исправил ошибку, конечно, у нового студента 
великолепный лирикодраматический тенор. В 1965 году молодой певец дебютирует 
на тбилисской сцене партией Каварадосси в пуччиниевской «Тоске». Успех 
превзошел все ожидания. В Грузинском государственном театре оперы и балета 
Зураб выступал с 1965 по 1974 год. Талант перспективного певца на родине 
стремились поддерживать и развивать, и в 1966 году Соткилаву отправили на 
стажировку в знаменитый миланский театр «Ла Скала».
      Там он стажировался у лучших специалистов бельканто. Работал без устали, 
а ведь могла и голова закружиться после слов маэстро Дженарро Барра, который 
писал тогда: «Молодой голос Зураба напомнил мне теноров былых времен». Речь шла 
о временах Э. Карузо, Б. Джильи и других чародеев итальянской сцены.
      В Италии певец совершенствовался два года, после чего принял участие в 
фестивале молодых вокалистов «Золотой Орфей». Его выступление было 
триумфальным: Соткилава завоевал главный приз болгарского фестиваля. Через два 
года – новый успех, на этот раз на одном из самых ответственных Международных 
конкурсов – имени П.И. Чайковского в Москве: Соткилава удостоен второй премии.
      После нового триумфа, в 1970 году, – Первая премия и «Гранпри» на 
Международном конкурсе вокалистов имени Ф. Виньяса в Барселоне – Давид 
Андгуладзе сказал: «Зураб Соткилава – одаренный певец, очень музыкален, его 
голос, необычайно красивого тембра, не оставляет слушателя равнодушным. 
Вокалист эмоционально и ярко передает характер исполняемых произведений, полно 
раскрывает замысел композитора. И самая замечательная черта его характера – это 
трудолюбие, желание постичь все тайны искусства. Он занимается каждый день, у 
нас почти такое же „расписание уроков“, как и в студенческие годы».
      30 декабря 1973 года Соткилава дебютировал на сцене Большого театра в 
партии Хозе.
      «На первый взгляд, – вспоминает он, – может показаться, что я быстро 
привык к Москве и легко вошел в оперный коллектив Большого театра. Но это не 
так. Поначалу мне было трудно, и огромное спасибо людям, которые в то время 
были рядом со мной». И Соткилава называет режиссера Г. Панкова, концертмейстера 
Л. Могилевскую и, конечно, своих партнеров по спектаклям.
      Премьера «Отелло» Верди в Большом театре стала заметным событием, Отелло 
в исполнении Соткилавы – откровением.
      «Работа над партией Отелло, – рассказывал Соткилава, – открыла мне новые 
горизонты, заставила пересмотреть многое из сделанного, родила иные творческие 
критерии. Роль Отелло – это та вершина, с которой хорошо видно, хоть до нее и 
трудно дотянуться. Теперь, когда в том или ином предлагаемом партитурой образе 
нет человеческой глубины, психологической сложности, мне он не так интересен. В 
чем счастье артиста? Тратить себя, свои нервы, тратить на износ, не думая о 
следующем спектакле. Но работа должна вызывать желание так себя тратить, для 
этого нужны большие задачи, которые интересно решать…»
      Другим выдающимся достижением артиста стала партия Туридду в «Сельской 
чести» Масканьи. Сначала на концертной эстраде, потом в Большом театре 
Соткилава добился огромной силы образной выразительности. Комментируя эту свою 
работу, певец подчеркивает: «"Сельская честь" – веристская опера, опера 
высокого накала страстей. Это возможно передать в концертном исполнении, 
которое, разумеется, не должно сводиться к отвлеченному музицированию по 
книжечке с нотным текстом. Главное – позаботиться об обретении внутренней 
свободы, которая так необходима артисту и на оперной сцене, и на концертной 
эстраде. В музыке Масканьи, в его оперных ансамблях присутствуют многократные 
повторы одних и тех же интонаций. И здесь исполнителю очень важно помнить об 
опасности однообразия. Повторяя, например, одно и то же слово, нужно найти 
подводное течение музыкальной мысли, окрашивающее, оттеняющее различные 
смысловые значения этого слова. Нет надобности искусственно себя взвинчивать и 
неизвестно что наигрывать. Патетический накал страсти в „Сельской чести“ должен 
быть чистым, искренним».
      Сила искусства Зураба Соткилавы в том, что оно всегда несет людям 
искреннюю чистоту чувства. В этом секрет его неизменного успеха. Не стали 
исключением и зарубежные гастроли певца.
      «Один из самых сверкающепрекрасных голосов, которые существуют гделибо 
сегодня». Так отозвался рецензент о выступлении Зураба Соткилавы в парижском