"…Когда в центре этой системы оказывалась Татьяна Шмыга с ее лирическим 
очарованием, безукоризненным вкусом, броскость манеры Канделаки 
уравновешивалась, ей придавалась содержательность, густое масло его письма 
оттенялось нежной акварелью игры Шмыги.
      Так было и в «Цирке». С Глорией Розетта – Шмыгой входила в спектакль тема 
мечты о счастье, тема душевной нежности, прелестной женственности, единства 
внешней и внутренней красоты. Шмыга облагораживала шумный спектакль, придавала 
ему мягкий оттенок, подчеркивала его лирическую линию. Кроме того, 
профессионализм ее к этому времени достиг такого высокого уровня, что ее 
исполнительское искусство стало образцом для партнеров.
      Жизнь юной Глории была тяжела – Шмыга с горечью рассказывает о судьбе 
маленькой девочки из парижского предместья, оставшейся сиротой и удочеренной 
итальянцем, владельцем цирка, грубым и недалеким Розетта.
      Оказывается, Глория – француженка. Она – как старшая сестра Девочки с 
Монмартра. Нежный облик ее, мягкий, чуть грустный свет глаз вызывают в памяти 
тип женщин, о котором пели поэты, который вдохновлял художников, – женщин Мане, 
Ренуара и Модильяни. Этот тип женщины, нежной и милой, с душой, исполненной 
скрытых волнений, создает Шмыга в своем искусстве.
      Вторая часть дуэта – «Ты в жизнь мою ворвалась, словно ветер…» – порыв к 
откровенности, состязание двух темпераментов, победа в мягком, успокоенном 
лирическом уединении.
      И вдруг, казалось бы, совершенно неожиданный «пассаж» – знаменитая 
песенка «Двенадцать музыкантов», ставшая позже одним из лучших концертных 
номеров Шмыги. Яркая, веселая, в ритме быстрого фокстрота с кружащим припевом – 
«ляляляля» – непритязательная песенка о двенадцати непризнанных талантах, 
влюбившихся в красотку и певших ей свои серенады, ну а она, как водится, любила 
совсем другого, бедного продавца нот, «ляляляля, ляляляля…».
      …Стремительный выход по нисходящей в центр диагональной площадки, острая 
и женственная пластика танца, сопровождающего песенку, подчеркнуто эстрадный 
костюм, веселая увлеченность историей прелестной маленькой хитрюги, отдача себя 
пленяющему ритму…
      …В «Двенадцати музыкантах» Шмыга достигла образцовой эстрадности 
исполнения номера, незамысловатое содержание отлито в безукоризненную 
виртуозную форму. И хотя ее Глория танцует не канкан, а чтото типа сложного 
сценического фокстрота, вспоминаешь и французское происхождение героини, и 
Оффенбаха.
      Со всем тем в ее исполнении присутствует некий новый знак времени – 
порция легкой иронии над бурным излиянием чувств, иронии, оттеняющей эти 
открытые чувства.
      Позже этой ироничности суждено будет развиться в защитную маску от 
пошлости житейской суеты – этим Шмыга снова обнаружит свою духовную близость с 
искусством серьезным. А пока – легкий флер иронии убеждает в том, что нет, не 
все отдано в блистательный номер – смешно думать, что душа, жаждущая жить 
глубоко и полно, способна удовлетвориться прелестной песенкой. Это мило, весело,
 забавно, необычайно красиво, но за этим не забыты и другие силы и другое 
назначение".
      В 1962 году Шмыга впервые снялась в кино. В рязановской «Гусарской 
балладе» Татьяна сыграла эпизодическую, но запоминающуюся роль французской 
актрисы Жермон, приехавшей в Россию на гастроли и застрявшей «в снегах», в гуще 
войны. Шмыга сыграла милую, очаровательную и кокетливую женщину. Но эти глаза, 
это нежное лицо в минуты уединения не прячут грусть знания, печаль одиночества.
      В песне Жермон «Все пью я и пью я, уж пьяною стала…» легко замечаешь за 
кажущимся весельем дрожь и печаль в голосе. В небольшой роли Шмыга создала 
изящный психологический этюд. Этот опыт актриса использовала в последующих 
театральных ролях.
      "Ее игра отмечена безукоризненным чувством жанра и глубокой душевной 
наполненностью, – отмечает Е.И. Фалькович. – Бесспорная заслуга актрисы состоит 
в том, что своим искусством она привносит в оперетту глубину содержания, 
значительные жизненные проблемы, поднимая этот жанр до уровня самых серьезных.
      В каждой новой роли Шмыга находит свежие средства музыкальной 
выразительности, поражает разнообразием тонких жизненных наблюдений и обобщений.
 Судьба Мэри Ив из оперетты «Девушка с голубыми глазами» В.И. Мурадели 
драматична, но рассказана языком романтической оперетты; Галка из спектакля 
«Настоящий мужчина» М.П. Зива привлекает очарованием внешне хрупкой, но 
энергичной юности; Дарья Ланская («Белая ночь» Т.Н. Хренникова) обнаруживает 
черты подлинного драматизма. И, наконец, Галя Смирнова из оперетты «Конкурс 
красоты» А.П. Долуханяна подытоживает новый период исканий и открытий актрисы, 
воплощающей в своей героине идеал советского человека, его духовную красоту, 
богатство чувств и мыслей. В этой роли Т. Шмыга убеждает не только блестящим 
профессионализмом, но и своей благородной этической, гражданской позицией.
      Значительны творческие достижения Татьяны Шмыги и в области классической 
оперетты. Поэтичная Виолетта в «Фиалке Монмартра» И. Кальмана, бойкая, 
энергичная Адель в «Летучей мыши» И. Штрауса, очаровательная Анжель Дидье в 
«Графе Люксембурге» Ф. Легара, блистательная Нинон в победном сценическом 
варианте «Фиалки Монмартра», Элиза Дулитл в «Моей прекрасной леди» Ф. Лоу – 
этот список, безусловно, будет продолжен новыми работами актрисы".
      В 90е годы Шмыга исполняла главные роли в спектаклях «Катрин» и «Джулия 
Ламберт». Обе оперетты были написаны специально для нее. «Театр – мой дом», – 
поет Джулия. И слушатель понимает, что Джулию и исполнительницу этой роли Шмыгу 
объединяет одно – они не мыслят своей жизни без театра Оба спектакля – гимн