Местом его рождения принято считать город Сандански в Родопских горах, 
раскинувшихся почти на границе с Югославией, где в I веке до н.э. располагалась 
столица племени, город Медон.
      По легенде, происхождение медов восходит к легендарной Медее. Это было 
крупное и сильное племя, воспринявшее многие черты греческой культуры. Спартак, 
скорее всего, родился в аристократической семье. На это указывает не только его 
имя, созвучное с родовым именем боспорского царского рода Спартокидов, в нем 
самом заметно обаяние властной силы, присущее людям, привыкшим находиться у 
вершины общественной пирамиды. Да и та уверенность, с какой полководец Спартак 
управлял своей огромной армией, может свидетельствовать в пользу предположения 
о его принадлежности к знати.
      Вообще, фракийцы слыли людьми воинственными – они не только вели 
бесконечные межплеменные войны, но и поставляли наемников в армии других 
государств. У таких народов карьера военного обычно считалась единственно 
достойной мужчины, тем более принадлежащего к знатному роду. И Спартак здесь не 
был исключением. В восемнадцать лет он уже служил в римской армии, во 
вспомогательных фракийских частях. Если учесть, что римская армия в то время не 
знала себе равных, то Спартак имел возможность познакомиться с ее организацией, 
практикой ведения военных действий, сильными и слабыми сторонами. Этот опыт 
впоследствии очень ему пригодился.
      Прослужив несколько лет, Спартак дезертировал из римской армии и 
возвратился во Фракию, где в это время возобновилась война против римлян. О 
дальнейших этапах его биографии почти ничего не известно. Античные источники на 
этот счет крайне скудны, однако они позволяют сделать один очень важный вывод: 
в натуре Спартака определенно имелось авантюристическое начало, увлекшее его в 
центр бурных военных событий, развернувшихся на территории Средиземноморья в I 
веке до н.э. Вероятно, жизнь солдата и наемника была ближе и понятней для 
Спартака, чем любая другая. Можно предположить, что кроме римской он, возможно, 
побывал еще и в армии царя Понта Митридата VI, одного из самых сильных и 
упорных врагов Рима.
      Спартак познал все перемены военного счастья, дважды оказывался в Риме в 
качестве раба. В первый раз ему удалось бежать, и он, возможно, присоединился к 
одной из многочисленных в то неспокойное время разбойничьих шаек, действовавших 
на территории Италии. Через какоето время Спартак вторично попал в плен и был 
продан в качестве гладиатора в капуанскую школу Лентула Батиата. Обо всем этом 
как будто говорят слова Флора: «Спартак, этот солдат из фракийских наемников, 
ставший из солдата дезертиром, из дезертира – разбойником, а затем за почитание 
его физической силы – гладиатором».
      В поздней Римской Республике ссылка в гладиаторы была отсроченным 
вариантом смертной казни. Поэтому на аренах сражались осужденные преступники из 
рабов, самый низший, бесправный и презираемый слой. Гладиаторыдобровольцы 
появились в Риме в более поздние времена. Правда, Плутарх утверждает, что в 
школу Батиата попадали не за преступления, а лишь по жестокости своего хозяина. 
В основном там находились галлы и фракийцы. Не исключено, что определенный 
процент из них составляли военнопленные, лишь недавно расставшиеся со свободой, 
к рабству не привыкшие. В таких условиях для заговора и мятежа необходим был 
только вождь, и им стал Спартак, прирожденный лидер и организатор, отважный и 
предприимчивый по натуре человек.
      Но заговор был раскрыт. Спасти его участников могли только быстрые и 
решительные действия. И тогда гладиаторы ударили первыми.
      Семьдесят восемь человек внезапно напали на стражу, выломали двери школы 
и вырвались из города с кухонными ножами и вертелами в руках.
      Спартак повел беглецов к горе Везувий, которая тогда считалась потухшим 
вулканом. Ее вершина представляла собой естественное укрепление, где можно было 
отсидеться некоторое время, пока к отряду не подтянутся подкрепления – беглые 
рабы из ближайших поместий.
      Еще по пути к Везувию отряду Спартака удалось захватить обоз, везущий 
оружие для гладиаторских школ, что частично решило проблему вооружения. В 
начале военных действий вместо копий восставшим служили заостренные и 
обожженные на огне колья, «которыми можно было наносить вред почти такой же, 
как и железом». А вот еще одна цитата из Флора: «Они из прутьев и шкур животных 
сделали себе необычные щиты, а из железа в рабских мастерских и тюрьмах, 
переплавивши его, они сделали себе мечи и копья». Действительно, в дальнейшем 
армия Спартака производила оружие собственными силами, централизованно закупая 
у торговцев железо и медь.
      На вершине Везувия гладиаторы окончательно определились с предводителями. 
Кроме Спартака в их число входили германец Эномай, галл Крикс и самнит Ганник. 
Можно предположить, что эта сходка была проведена по инициативе Спартака, 
который лишний раз заставил своих сподвижников признать себя в качестве вождя. 
Спартак в самом деле очень серьезно относился к вопросу единоначалия. Это 
подтверждают последующие события. Властвуя над пестрым разноплеменным сборищем, 
он не допускал ни малейшего намека на анархию и изначально взял курс на 
создание армии по образцу римской, предпочитая скорее лишиться части своих сил, 
чем допустить ее вырождение в разросшуюся разбойничью шайку.
      В отличие от Эвна, вождя крупнейшего сицилийского восстания рабов, 
Спартак не объявил себя царем и оставался лишь военачальником, хотя и не 
отказывался, по свидетельству Флора, от преторских знаков отличия.
      Обосновавшись на Везувии, отряд Спартака некоторое время вообще никуда не 
выдвигался из своего лагеря. Но его поступок воодушевлял на восстания рабов в 
близлежащих поместьях. 74 год до н.э. так же, как и предыдущий, был неурожайным,