Персы сумели захватить мертвое тело Кира, после чего отрубили ему голову и 
правую руку. Только один приближенный Кира, – находившийся на левом фланге 
Арией, который командовал конницей, – убежал вместе со всем войском.
      Теперь изза отсутствия конницы спартанцы оказались в очень 
затруднительном положении. Персидские лучники и пращники постоянно беспокоили 
издали тяжеловооруженных греков, но тотчас отступали, когда последние 
переходили в наступление.
      Вскоре персам Артаксеркса II даже удалось напасть на лагерь. Царь и его 
люди разграбили большую часть лагеря и взяли в плен фокеянку, наложницу Кира. 
Спартанцы, ценой многих жизней, смогли отогнать мародеров.
      Артаксеркс II перестроил свои боевые порядки, готовясь к новой атаке. 
Вскоре он сделал вид, что готовится ударить эллинам в тыл. Спартанцы также 
быстро провели перестроение, готовясь к отражению атаки. Однако Артаксеркс II, 
объединившись с Тиссаферном, изменил направление удара и попытался обрушиться 
на противника слева, чтобы потом захватить его в кольцо.
      Эллины не стали дожидаться удара. Быстро развернувшись, спартанцы дружно 
атаковали первыми. Персы снова не выдержали и побежали, а противник гнал их до 
какойто деревни. Остановив войско у большого холма, Клеарх послал Ликия из 
Сиракуз и еще одного человека на его вершину, чтобы осмотреться. Вскоре Ликий 
вернулся и рассказал о том, что враг продолжал бежать с поля битвы.
      Между тем зашло солнце. Спартанцы, уверенные в победе, остановились и 
сняли оружие, чтобы передохнуть. Примечательно, но они до сих пор не знали о 
смерти главного предводителя. Они так и провели ночь в неведении.
      На заре спартанцы, не получив никаких вестей, решили собрать оставшееся 
имущество и в полной боевой готовности идти вперед, на соединение с Киром. 
Когда они уже были готовы выступить, прибыл Прокл, правитель Тевфрании, и Глус, 
сын Тамоса, которые рассказали о гибели Кира и о том, что Арией, вместе с 
остальными варварами, бежал.
      Далее произошли еще более трагические события. Тиссаферну удалось 
хитростью выманить спартанских вождей на переговоры. Когда они дошли до ставки 
Тиссаферна, стратегов пригласили войти в большой шатер. После этого, по тайному 
сигналу, вошедшие были схвачены, а оставшиеся снаружи – убиты. Конный отряд 
персов пронесся по равнине, убивая всех встречавшихся эллинов. Спартанцы, 
большая часть которых наблюдала за избиением из лагеря, были настолько поражены,
 что не приняли никакого решения, пока не прибежал, поддерживая руками свои 
кишки, аркадянин Никарх, раненный в живот, и не рассказал обо всем.
      Персы вероломно схватили пятерых стратегов, среди которых был и 
пятидесятилетний Клеарх, отвезли к царю и казнили: им отсекли головы. Войско 
греческих наемников оказалось обезглавленным. Но это продолжалось недолго – 
греки выбрали себе нового начальника. Им стал Ксенофонт, который решился на 
практически невыполнимый шаг: вывести греков из опасного района.
      Воспользовавшись замешательством персов, непобежденные греки двинулись в 
отступление по вражеской территории в направлении ближайшей греческой колонии 
Трапезунт, находившейся на расстоянии почти в тысячу километров.
      Апеллируя к прошлому Эллады, Ксенофонт говорит о том, что нынешние персы 
– это потомки тех самых, которые уже не однажды бывали разбиты эллинами. Одним 
из главных отличий между эллинами и персами для автора «Анабасиса», как и для 
Геродота, является то, что у греков есть свобода, а у персов ее нет. Об этом 
говорил даже Кир Младший, то же констатирует и Ксенофонт в речи, произнесенной 
после гибели стратегов. Здесь показательно следующее. После кончины Кира верные 
ему персы переходят на сторону Артаксеркса II, в то время как после смерти 
стратегов эллины выбирают себе новых.
      Ксенофонт очень подробно рассказывает, как вел своих людей через горы и 
реки, преодолевая холод, несчастья, отчаяние. Отношение к ним вокруг было 
крайне враждебное. Ведь для местных жителей Кир был изменником, который ради 
собственной наживы и целей, используя враждебных греков, напал на персидскую 
империю.
      Естественно, в течение долгих месяцев не получая жалованья, греческие 
наемники жили грабежом. При этом само собой разумеется, что, нападая на мирные 
поселения, они не только захватывали продовольствие и скот, но также угоняли с 
собой и жителей. Этих людей продавали затем при первом удобном случае в рабство,
 преимущественно в греческих городах. Вырученные деньги шли в пользу солдат, а 
часть их откладывалась для благодарственных приношений богампокровителям. 
Впрочем, греческие наемники не скрывали от себя угрозы, нависшей также и над 
ними, и твердо помнили, что военная катастрофа в борьбе с их многочисленными 
противниками непременно приведет греков к рабской доле. Но большой 
неожиданностью было для них, вероятно, частичное осуществление этой постоянной 
угрозы не в результате военного поражения, а по приказу одного из спартанских 
начальников – всесильных в то время хозяев в греческих городах. В греческом 
городе Византии, в наказание за самовольные действия, 400 наемников Кира 
окончили свою военную карьеру на невольничьем рынке в качестве выставленного на 
продажу живого товара…
      В конце концов, после пяти месяцев марша и кровопролитных схваток, около 
6000 уцелевших греков достигли пункта назначения. А когда наконец перед 
измученными солдатами открылась водная гладь Понта Эвксинского, прозвучал 
ликующий крик: «Таласса! Таласса!» («Море! Море!»). Далее порядком поредевший 
отряд продолжил морем путь к городу Халкедону в Босфоре, чтобы потом идти 
дальше на Запад в Византий, Фракию и Пергам.
      В Пергаме Ксенофонт, который во Фракии фактически состоял 
главнокомандующим греческого войска, передал уцелевших солдат – а их оказалось