Оттуда он плыл подле берега южным курсом, сколько мог, в течение пяти дней. 
Затем он прошел к устью большой реки, которая вытекала из отдаленнейших частей 
той страны. Он проплыл немного в эту реку, но продвинуться дальше ни он, ни его 
спутники не осмелились, опасаясь враждебных нападений жителей, которые густо 
населяли другой берег. И ему не встретилось ни одной населенной страны, за 
исключением этой, с тех пор как он покинул свой дом, ибо везде справа у него 
была пустыня, и разве только охотники или рыбаки, или птицеловы, блуждали там. 
Все — терфинны».
      «Большая река» упоминается неоднократно в последующих сагах. Появляется у 
нее и название — «Вина». В 920 году в ее устье плавал викинг Эйрик, по прозвищу 
Кровавая Секира, и сказано о нем, что он «убил множество народа, опустошил 
страну и взял в ней несметные богатства». Через 45 лет разбойный поход повторил 
его сын Харальд Серый Плащ. А в 1026 году викинг Торер Собака, начав с мирной 
торговли, разграбил православный храм, построенный поморами гдето на месте 
теперешних Холмогор. Этому грабителю не повезло: Белое море долго не отпускало 
его, задержав в узком проливе («горле») сильным встречным приливным течением. 
Торер первым сообщил о существовании этого явления.
      Норвежский конунг Харальд Хардрада уже в начале XI века (в 1050 году) 
побывал в Биармии, отметив там изобилие пушнины. И об этом поведал известный 
средневековый писатель, монах Адам Бременский. Возможно, это было последнее 
плавание викингов в устье Северной Двины, потому что в эти же годы в богатый 
пушниной край начали проникать не менее энергичные и предприимчивые, чем 
скандинавы, новгородские «ушкуйники».
      Новгород Великий тогда становился крупным торговым и политическим центром 
на востоке Европы. Ближе всего он был связан со скандинавским севером. Но Русь 
называли Гардарика, а Новгород — Холмгард. В 1677 году шведский ученый 
Спарвенфельд опубликовал руническую грамоту, обнаруженную на Кольском 
полуострове, датированную IX веком. В этой записи, сделанной скандинавскими 
письменными знаками — рунами, содержалось указание на право Холмгарда 
(Новгорода Великого) собирать дань в стране лопарей (саами) за Ивгойрекой и у 
Люнгенфиорда, по всему Кольскому полуострову, практически до границ 
норвежского королевства. Когда сборщики дани заходили слишком далеко в глубь 
страны, иногда возникали столкновения. В достоверном документе 1216 года 
перечисляются погибшие в одном из сражений, и среди них — «терский данник» 
Семен Петриловец, собиравший дань на Терском берегу (Кольский полуостров 
называли тогда Терской Наволок).
      Границы Норвегии и Новгорода были определены уже в X веке, но в 1251 году 
их закрепил договор, который заключили послы, отправленные Александром Невским 
в столицу Норвегии Нидар (теперешний Тронхейм).
      «Прибыли с востока, из Гердарики, послы Александра, конунга Холмгарда», — 
сообщила об этом событии сага. Добрались они до западного побережья Норвегии 
через Балтийское море и Данию. Это были первые русские на западном побережье 
Скандинавского полуострова. Можно считать их первооткрывателями. Мир был 
заключен, но на севере соперничество продолжалось. В 1316 и 1323 годах 
новгородцы совершили военные походы в Норвегию, проникнув южнее Финмарка, самой 
северной провинции Норвегии.
      Для противостояния этим вторжениям норвежцы построили на острове у 
западного берега Варангерфиорда крепость Вардэгус. Но плавания новгородцев 
вдоль берегов Баренцева моря продолжались, так же как и их регулярные посещения 
берегов Белого моря. Два этих достаточно удаленных друг от друга региона 
исторически оказались близкими. Да и море, их соединявшее, называлось то 
Варяжским, то Мурманским, то Печорским.
      Связующим центром был Новгород, в середине XII века торговавший со 
скандинавским городом Висби на острове Готланд и с городами Ганзейского 
торгового союза. «Ушкуйниками» новгородцев называли потому, что они добирались 
до Северной Двины и Белого моря на своих лодках — «ушкуях». И ничуть не менее 
норманноввикингов грабили они местное лопарское население, оттесняя его от 
моря. В 1342 году новгородский боярин Лука Варфоломеев построил на Северной 
Двине и неподалеку от позже появившихся Холмогор крепость Орлец, ставший 
центром колонизации в Беломорье.
      Со временем у новгородцев появились сильные конкуренты в московском 
княжестве, тоже претендовавшие на дань с пушного приморского края. Заволочьем 
называли его и новгородцы, и москвичи, потому что путь туда был связан с 
перетаскиванием лодок из одной реки в другую волоками. Всего 55 лет Орлец 
новгородский безраздельно главенствовал над Поморьем. Но однажды 
московсковладимирскийвятский князь Василий Дмитриевич, воспользовавшись 
предательством воеводы, захватил двинскую землю и посадил в Орлеце своего 
наместника. Новгородцы не смирились и послали свое ополчение, которое 
разгромило московское войско и, преследуя его, даже вторглось в пределы 
московского княжества. Власть Новгорода над Поморьем сохранялась еще почти 
столетие до тех пор, пока в 1478 году после длительной борьбы самостоятельность 
Великого Новгорода не была уничтожена. Поморье было присоединено к Москве, 
стало ее колонией.
      Еще через полвека продолжилось освоение мурманского побережья Кольского 
полуострова, активно посещавшегося новгородцами, основавшими еще в середине 
XIII века селение Кола. Теперь там появился богатый монастырь в Печенге (в 
1530—1540 годах). Монахи торговали рыбой и солью, строили морские суда, 
всячески притесняли «нехристей» — лопарей. Со стадами оленей им пришлось 
откочевать в горную часть полуострова.
      «Русским Отаром» можно назвать Григория Истому, московского дьяка,