Атлантического океана в неведомое «Южное море».
      В извилистом, узком и мрачном проливе, позже названном именем Магеллана, 
было потеряно еще одно судно. На нем взбунтовались офицеры, взяли обратный курс 
и вернулись в Португалию. Здесь они обвинили своего адмирала в измене (его жена 
и ребенок, лишенные денежного пособия, умерли в бедности, но после возвращения 
«Виктории» покойный адмирал всетаки был реабилитирован).
      Выйдя в открытое море, корабли Магеллана почти четыре месяца не встречали 
суши. Антонио Пигафетта писал: «Мы питались сухарями, но это уже были не сухари,
 а сухарная пыль, смешанная с червями… Она сильно воняла крысиной мочой. Мы 
пили желтую воду, которая гнила уже много дней. Мы ели также воловью кожу, 
покрывавшую гротмачту… Мы вымачивали ее в морской воде в продолжение 
четырехпяти дней, после чего клали на несколько минут на горячие уголья и 
съедали. Мы питались древесными опилками. Крысы продавались по полдуката за 
штуку, но и за такую цену их невозможно было достать».
      Так был впервые пересечен величайший океан планеты. Флотилия достигла 
Филиппинских островов. 27 апреля 1521 года вмешавшийся в межплеменные распри 
между аборигенами Магеллан был убит.
      Только через полтора года его спутники вернулись в Португалию. Из пяти 
кораблей флотилии цели достиг лишь один — «Виктория» (Победа), а из 250 
участников — 18.
      Несправедливость преследовала Магеллана и после смерти. Пропали 
(повидимому, были уничтожены) все его записи. Оригиналы дневников Пигафетты 
остались в Испании, были засекречены, и судьба их неизвестна. Малодушные 
бунтовщики — уцелевшие испанские офицеры — клеветали на погибшего, незаслуженно 
получая почести.
      Груз пряностей, доставленный «Викторией», окупил все расходы на 
экспедицию. Капитану корабля — Хуану Себастьяну Элькано (дель Кано) пожаловали 
звание рыцаря и пожизненную щедрую пенсию, а на его гербе изображение земного 
шара было окружено надписью: «Ты первый обошел вокруг меня».
      Это было явным преувеличением. Не менее «первым» следовало бы считать, 
скажем, Пигафетту и вообще всех вернувшихся. В действительности первым обогнул 
земной шар слугамалаец Магеллана Энрике: он покинул Индонезию, отправившись на 
запад, а прибыл сюда с востока. Кстати, сам Магеллан еще прежде побывал уже в 
Индонезии, так что, придя в этот район земного шара со стороны Тихого океана, 
он завершил свою кругосветку.
      Первым человеком по своей воле, с полным пониманием своей миссии 
обогнувшим весь земной шар, пройдя три океана, по праву следует считать 
Магеллана. Однако жажда выгод, чинов и наград, а также «государственные 
интересы» Испании (ведь Магеллан был португальцем!) оказались весомее, чем 
стремление к истине и справедливости. Подвиг великого мореплавателя долгие годы 
пытались замалчивать.
      И всетаки правда пробивалась к людям — как зеленый росток весной 
пробивается из земли к солнцу. Пигафетта писал о Магеллане: «Я надеюсь, что 
слава столь благородного капитана уже никогда не угаснет. Среди множества 
добродетелей, его украшавших, особенно примечательно, что он и в величайших 
бедствиях был неизменно всех более стоек. Более терпеливо, чем ктолибо, 
переносил он и голод. Во всем мире не было никого, кто мог бы превзойти его в 
знании карт и мореходства. Истинность сказанного явствует из того, что он 
совершил дело, которое никто до него не дерзнул ни задумать, ни предпринять».
      От века к веку подвиг Магеллана выглядел все более великим. Возможно, его 
экспедицию следует считать высшим достижением эпохи Великих географических 
открытий. Была неопровержимо, на опыте, доказана шарообразность Земли и 
преобладание на поверхности нашей планеты океанов. Но, возможно, даже не это 
самое главное. Лучше всего сказал об этом Стефан Цвейг:
      «В истории духовное значение подвига никогда не определяется его 
практической полезностью. Лишь тот обогащает человечество, кто помогает ему 
познать себя, кто углубляет его творческое самосознание. И в этом смысле подвиг 
Магеллана превосходит все подвиги его времени. Он не принес в жертву своей идее,
 подобно большинству вождей, тысячи и сотни тысяч жизней, а только собственную».

      
ПРОЛИВ ИМЕНИ ПИРАТА
(пролив Дрейка)
      
      Географические открытия эпохи Возрождения совершались людьми, которые 
словно находились в состоянии гипнотического транса. Мало того, что плавание 
через Атлантический океан было опаснейшим предприятием. Прибыв в Новый Свет, 
вооруженные отряды пробирались сквозь лесные дебри, преодолевали заснеженные 
перевалы, карабкались по скалистым кручам, брели через болотные топи, 
пересекали знойные пустыни. И все это — в боевом снаряжении, в постоянных 
схватках с местными племенами.
      Не жажда познания владела ими, а жадность. Девять из десяти конкистадоров 
погибали. Из оставшихся в живых далеко не каждый сколачивал себе состояние. Это 
были одновременно и злодеи, и жертвы. Они даже не догадывались, что в погоне за 
низменными целями они, помимо всего прочего, совершают подвиг познания.
      С каждым годом все больше становилось открытых территорий в Новом Свете. 
Дополнялись и уточнялись карты. Белые пятна оставались главным образом в 
центральной, северной и западной частях Северной Америки. Все еще было неясно, 
соединяется ли она с Азией.
      На глобусах и картах того времени был обозначен величайший материк