Эребуса. Его совершили геолог Томас Дэвид, физик Дуглас Моусон, впоследствии 
организовавший свою экспедицию в Антарктику вместе с врачом Элистером Маккоем. 
Поднялись и трое из вспомогательной партии, — они не захотели оставаться у 
подножья горы. Через пять дней, пережив на пути жестокую снежную бурю, 
восходители достигли кратера вулкана.
      "Мы стояли на краю колоссальной пропасти, — писали они в своем отчете, — 
и первоначально ничего не могли различить ни на дне ее, ни по другую сторону 
изза массы паров, наполняющих кратер… Но вот удачный порыв северного ветра 
раздул облако пара, и кратер предстал перед нами во всем своем протяжении и во 
всю глубину. Моусон определил глубину его — 900 футов и наибольшую ширину — 
около полумили. На дне пропасти виднелось не менее трех хорошо намеченных 
отверстий, из которых и выбрасывался взрывами пар.. Слои пемзовой лавы или 
пемзы чередовались с белыми полосами снега…
      Измерена высота Эребуса, сделан геологический разрез кратера, собраны 
образцы необычно крупных кристаллов полевого шпата, пемзы и серы.
      На обратном пути вышли на длинный и крутой фирновый склон. Идти по нему 
можно только вырубая ступени для каждого шага. После изнурительного подъема на 
вершину это было бы мучительно. И, как пишет в своей книге Шеклтон, "избрали 
путь наименьшего сопротивления: сбросили катиться вниз по склону весь свой груз,
 а сами стремительно понеслись по склону, вздымая снежную пыль и осколки льда 
излюбленным альпинистским способом спуска — верхом на ледорубе. Пришлось, 
правда, довольно долго собирать внизу рассыпавшиеся вещи. Не обошлось без жертв 
— потерян анероид и сломан один из гипсометров (прибор для определения высоты 
над уровнем моря по изменению температуры кипения воды). Исключительно трудными 
показались пятнадцать миль от подножья вулкана до зимовочного дома: сани 
пришлось перетаскивать через бесчисленные метровые заструги, образованные 
ураганным ветром. Не хватило сил дотащить сани до базы — на мысе Ройдс их 
оставили милях в шести и вернулись за ними через несколько дней.
      Как и следовало ожидать, Эребус оказался вулканом необычным — ведь 
расположен он в окружении льда. Своеобразны ледяные фумаролы Эребуса, глубок 
его кратер (в три раза глубже, чем у Везувия), неповторим вид с вершины:
      «Эти удивительные закаты и еще более волшебный восход солнца, когда 
огромная тень Эребуса ложилась на море облаков под ногами, тянулась через весь 
пролив МакМёрдо и достигало далеких Западных гор, фантастические формы 
холмиков из зеленоватого и белого льда над фумаролами древнего кратера, покров 
дна кратера, сверкающий кристаллами льда, вперемешку со снегом и пемзой, 
наконец, гудящее жерло кратера с вырывающейся из него высокой струей паров, 
которая оканчивается облаком, — все это оставило совершенно неизгладимые 
впечатления, которые никогда не исчезнут в нашей памяти».
      Так закончили свой отчет о первом восхождении на антарктический вулкан 
Эребус геолог Дэвид и метеоролог Адамс.
      Главная цель экспедиции Э.Г. Шеклтона — достижение Южного полюса. И как 
только после полярной ночи стало светлеть, на юг по склону ледникового щита 
отправилась первая санная партия — она должна была организовать склад 
продовольствия по дороге к полюсу.
      Поход при пятидесятиградусном морозе и почти постоянном ветре, иногда 
достигавшем штормовой силы, занял три недели. Шестеро во главе с Шеклтоном, 
впрягшись в сани, построенные по образцу нансеновских нарт, прошли по склону 
ледяного щита 120 миль. Место склада отметили вертикально поставленными санями 
и черным флагом на бамбуковом шесте. На обратном пути пришлось почти трое суток 
пережидать в палатках, с большим трудом установленных во время пурги среди 
опасных трещин. Во время отсутствия партии Шеклтона другой отряд вышел в поход 
на север, целью которого было достижение Южного магнитного полюса.
      При устройстве промежуточного склада использовали автомобиль, но он 
протащил по морскому льду сани всего несколько километров. Невозможно было 
преодолеть огромные заструги, на которых колеса вязли, а сани подпрыгивали на 
них, теряя поклажу. Машина вернулась на базу, а для ускорения движения трое 
путешественников использовали паруса. Передвигаясь по припаю от мыса к мысу, на 
одном из них, показавшемся особенно внушительным — на мысе Берначчи, был поднят 
британский флаг, а берег, уже ранее названный Землей Виктории, объявлен 
владением империи. В этих местах еще не было людей. Береговая линия впервые 
ложилась на карту.
      Больше месяца шли по плавучему льду, пока не достигли широкого фронта 
ледника Норденшельда, вытекающего из горного массива, где и находилась точка 
Магнитного полюса (магнитная стрелка должна принять вертикальное положение).
      Пересечен ледник — и снова морской лед; с тревогой заметили, что он 
начинает взламываться, и это вызывало опасение, не окажутся ли путники 
отрезанными от базы при возвращении назад. На всякий случай оставили на одном 
из мысов записку в жестяной банке. Первого или второго февраля к этому мысу 
должен был подойти «Нимрод».
      Еще один большой ледник — Дригальского… Обрадовало, что это ледник не 
шельфовый, по которому было очень трудно передвигаться, а горный. Правда, 
появилась новая опасность — трещины, прикрытые снежными мостами.
      «Там, далеко на северозападе, за этими золотистыми горами, находилась 
желанная цель нашего путешествия, но до сих пор мы все еще не знали, удастся ли 
достичь ее или нет», — записал в своем дневнике Томас Дэвид 11 декабря, когда 
прошло уже более двух месяцев после выхода с базы.
      Надо было найти проход на высокое ледяное плоскогорье. Его наметили между 
величественной горой Нансена и горой Ларсен. Долго плелись по снегу, 
насыщенному водой, потом поднимались на крутой ледяной гребень. И тут внезапно