к экватору, но уже на западе Африки. Возвращаться обратно теперь им было бы 
очень трудно. Понимая это, они продолжали свой «кружной путь» в надежде, что 
всетаки существует Мировой океан, омывающий сушу.
      А теперь вспомним об одной скептической ремарке Геродота. Вот что он счел 
нужным приписать после сообщения об экспедиции Нехо II: «Рассказывали также, 
чему я не верю, а другой ктонибудь, может быть, и поверит, что во время 
плавания кругом Ливии финикияне видели солнце с правой стороны».
      Представим себе, где видели солнце путешественники, плывя на юг вдоль 
восточного берега Африки. Оно вставало слева впереди и двигалось по небосводу 
направо. Так оно видится в том случае, если находишься лицом к Южному полюсу.
      Миновав экватор, где Солнце в зените стоит точно над головой, они 
оказались в Южном полушарии. Теперь для них светило вставало попрежнему слева, 
но уже сзади. А после того как миновали южную оконечность Африки и пошли на 
север, Солнце всходило справа.
      Таким образом, скептическая оговорка Геродота стала наиболее веским 
доказательством путешествия вокруг Африки. Ученый был предельно объективен, 
изложив все то, что слышал, включая сомнительное, по его мнению, сообщение. К 
счастью, он понимал, что его ум и знания ограничены, а потому не следует 
умалчивать о тех деталях, которые представляются фантастичными.
      Ни Геродот, ни сами мореплаватели, никто из их современников так и не 
поняли, что был пересечен экватор и открыто Южное полушарие планеты.
      Экспедиция, снаряженная фараоном Нехо II, знаменательна не только 
географическими достижениями. Она стала первой, зарегистрированной по всем 
правилам науки, имеющей даже точную хронологию (597—594 годы до н.э., ибо они 
вернулись на следующий год после смерти Нехо II). А если все было точно так, 
как полагал Геродот, и фараон, в отличие от хитроумного Соломона, не 
рассчитывал получить от экспедиции золота, то это было первое научное 
предприятие — не ради выгоды, а во имя познания.
      Еще раз повторю: трудно поверить в такую сугубо научную цель экспедиции, 
снаряженной просвещенным фараоном Нехо II. Однако исключать ее напрочь не 
следовало бы. Как знать, какие морские экспедиции могли проводиться, скажем, во 
втором тысячелетии до н.э., когда существовали торговые связи между Критом и 
Египтом? Ведь и страна Офир могла процветать в те времена, а затем прийти в 
упадок. Не потому ли посланцы фараона так и не смогли ее обнаружить? Тем более 
что к середине первого тысячелетия до н.э. перестали существовать 
величественные цивилизации Крита и долины Инда.
      Экспедиция Нехо II лишний раз подтверждает одну простую, но почемуто 
плохо понимаемую людьми истину: развитие научной мысли (это относится и к 
великим географическим открытиям) вовсе не идет последовательно, по пути 
неуклонного прогресса. Нет такого магистрального направления научной мысли, 
неуклонно двигающейся к новым открытиям и все более полному и достоверному 
знанию. Времена значительных успехов в познании природы нередко сменяют эпохи 
забвения прежних достижений. Точно так же и великие цивилизации могут прийти в 
упадок или вовсе исчезнуть с лица Земли, оставив после себя величественные 
руины и смутные воспоминания потомков. Это особенно важно сознавать нам, 
живущим в начале XXI века, в эпоху глобального кризиса технической цивилизации, 
раздираемую внутренними противоречиями и вступившую в острые противоречия с 
окружающей природой.
      
СТРАНЫ ОЛОВА И ЯНТАРЯ, ЗАГАДОЧНАЯ ЗЕМЛЯ ТУЛЕ
(СевероЗападная Европа)
      
      Прежде чем рассказать о географических достижениях астронома и 
путешественника античности Пифея, следует сделать оговорку. Ведь речь идет об 
открытии европейцем… Западной Европы.
      Эти регионы были заселены людьми издавна, со времен окончания последнего 
оледенения, не менее 10 тысячелетий назад. Более того, олово из Британии и 
янтарь из Прибалтики попадали в южную Европу, в Средиземноморье (изделия из 
янтаря встречаются в погребениях фараонов).
      Однако подобные перемещения вещей еще не означают таких же путешествий 
людей. Вещи переходили из рук в руки, перевозились в повозках, в судах по рекам 
и морям. Там, откуда их доставляли, ничего толком не знали о тех людях и 
странах, куда в конце концов попадала их продукция. И «потребитель», в свою 
очередь, нередко имел самые смутные представления о тех землях, откуда везли 
серебро или золото, олово или янтарь. (Так же мы до сих пор не знаем, где 
находились страна Офир и легендарные копи царя Соломона, хотя золото оттуда 
действительно поступало в Малую Азию и Египет.)
      Для европейцев, живущих на побережье Средиземного моря (на территории 
нынешней Франции), оставались неведомыми земли, расположенные сравнительно 
близко, в районе пролива ЛаМанш и Северного моря. Путь по суше проходил через 
дремучие леса, неведомые реки и горы, по владениям разных племен, а по морю был 
долог, труден и опасен, в первую очередь изза частого ненастья.
      Первым географом, который обследовал западную окраину Европы, был Пифей — 
уроженец греческой колонии Массалии (нынешний Марсель).
      Если сравнивать путешествие Пифея с экспедицией Ганнона, о которой была 
речь выше, то можно отметить две закономерности.
      Вопервых, каждый из них открывал земли своего родного континента. Ганнон 
двигался вдоль южной кромки Средиземного моря, огибая Африку, а Пифей — вдоль 
северной, огибая Европу. Это свидетельствует о том, что в ту пору попрежнему 
совершались почти исключительно каботажные плавания — вдоль берегов. Кроме того,