поэтому наша переписка за эти годы занимает лишь немного строк. Дни отдыха и 
каникулы посвящались прогулкам пешком или на велосипедах либо в деревне в 
окрестностях Парижа, либо на побережье моря или в горах».
      Первая их дочь Ирен родилась в сентябре 1897 года. Через три месяца Кюри 
завершила свое исследование по магнетизму и с начала 1898 года перешла к 
экспериментам над веществами, которые подобны соединениям урана и испускают 
открытые недавно Беккерелем лучи.
      12 апреля 1898 года в «Докладах Академии наук» появляется сообщение: 
«Мария СклодовскаяКюри заявляет о том, что в минералах с окисью урана, 
вероятно, содержится новый химический элемент, обладающий высокой 
радиоактивностью».
      «…Два урановых минерала: уранинит (окисел урана) и хальколит (фосфат меди 
и уранила) – значительно активнее, чем сам уран. Этот крайне знаменательный 
факт вызывает мысль о том, что в данных минералах может содержаться элемент 
гораздо более активный, чем уран…»
      Пьер Кюри с горячим участием следил за успешными опытами своей жены. Не 
вмешиваясь в самую работу, он часто помогает Марии советами и замечаниями. 
Учитывая поразительный характер уже достигнутого, Пьер Кюри решает оставить 
временно свою работу над кристаллами и принять участие в стараниях Марии 
обнаружить новый элемент.
      В июле 1898 года ученые объявили об открытии такого элемента, который 
назвали полонием – в честь Польши – родины Марии. А в декабре того же года они 
отправили для Академии наук сообщение, где говорится о существовании в составе 
уранинита второго радиоактивного химического элемента.
      «…В силу различных, только что изложенных оснований мы склонны считать, 
что новое радиоактивное вещество содержит новый элемент, который мы предлагаем 
назвать радием.
      Новое радиоактивное вещество, несомненно, содержит также примесь бария, и 
в очень большом количестве, но, даже несмотря на это, обладает значительной 
радиоактивностью.
      Радиоактивность же самого радия должна быть огромной».
      Поскольку Кюри не выделили ни один из этих элементов, они не могли 
представить химикам решающего доказательства их существования. И супруги Кюри 
приступили к весьма нелегкой задаче – экстрагированию двух новых элементов из 
урановой смоляной обманки. Чтобы экстрагировать их в измеримых количествах, 
исследователям необходимо было переработать огромные количества руды. В течение 
последующих четырех лет Кюри работали в примитивных и вредных для здоровья 
условиях.
      «У нас не было ни денег, ни лаборатории, ни помощи, чтобы хорошо 
выполнить эту важную и трудную задачу, – запишет она позже. – Требовалось 
создать нечто из ничего, и если Казимеж Длусский когдато назвал мои 
студенческие годы «героическими годами жизни моей свояченицы», то я могу 
сказать без преувеличения, что этот период был для меня и моего мужа 
героической эпохой в нашей совместной жизни.
      …Но как раз в этом дрянном, старом сарае протекли лучшие и счастливейшие 
годы нашей жизни, всецело посвященные работе. Нередко я готовила какуюнибудь 
пищу тут же, чтобы не прерывать ход особо важной операции. Иногда весь день я 
перемешивала кипящую массу железным шкворнем длиной почти в мой рост. Вечером я 
валилась с ног от усталости».
      В этот трудный, но увлекательный период жалованья Пьера не хватало, чтобы 
содержать семью. Несмотря на то что интенсивные исследования и маленький 
ребенок занимали почти все ее время, Мария в 1900 году начала преподавать 
физику в Севре, в учебном заведении, готовившем учителей средней школы. 
Овдовевший отец Пьера переехал к Кюри и помогал присматривать за Ирен.
      В сентябре 1902 года Кюри объявили о том, что им удалось выделить одну 
десятую грамма хлорида радия из нескольких тонн урановой смоляной обманки. 
Выделить полоний им не удалось7. Анализируя соединение, Мария установила, что 
атомная масса радия равна 225. Соль радия испускала голубоватое свечение и 
тепло. Это фантастическое вещество привлекло внимание всего мира. Признание и 
награды за его открытие пришли к супругам Кюри почти сразу.
      Завершив исследования, Мария наконец написала свою докторскую диссертацию.
 Работа называлась «Исследования радиоактивных веществ» и была представлена 
Сорбонне в июне 1903 года. По мнению комитета, присудившего Кюри научную 
степень, ее работа явилась величайшим вкладом, когдалибо внесенным в науку 
докторской диссертацией.
      В декабре 1903 года Шведская королевская академия наук присудила 
Нобелевскую премию по физике Беккерелю и супругам Кюри. Мария и Пьер Кюри 
получили половину награды «в знак признания… их совместных исследований явлений 
радиации, открытых профессором Анри Беккерелем». Кюри стала первой женщиной, 
удостоенной Нобелевской премии. И Мария, и Пьер Кюри были больны и не смогли 
приехать в Стокгольм на церемонию вручения премии. Они получили ее летом 
следующего года.
      Мария писала в письме своему брату Юзефу 11 декабря 1903 года:
      «Нам присудили половину Нобелевской премии. Точно не знаю, сколько это 
будет, но думаю, что около семидесяти тысяч франков. Для нас это большая сумма. 
Не знаю, когда мы получим эти деньги, возможно, лишь когда мы сами поедем в 
Стокгольм. Мы обязаны сделать там доклад в течение шести месяцев, считая с 10 
декабря. На торжественное заседание мы не поехали, так как устроить это было 
очень сложно. Я не чувствовала себя достаточно крепкой для такого длительного 
путешествия (48 часов без пересадки, а с пересадкой дольше) в такое суровое