специальности, а посещать в университете лекции по различным предметам и лишь 
после этого, через год, принять решение. Поэтому я прослушал не только курсы 
математики и прочих точных наук, но также философии, истории искусств и по 
другим предметам.
      В те времена немецкие студенты кочевали по университетским городам, 
проводя лето в какомнибудь маленьком университете, чтобы насладиться природой 
и спортом, а зиму – в больших городах с их театрами, концертами и собраниями. 
Так, я провел одно лето в Гейдельберге, чудесном и веселом городе, 
расположенном на реке Неккар, а другое – в Цюрихе, вблизи Альп. Гейдельберг 
мало что дал мне в научном отношении, но там я встретил Джеймса Франка, который 
стал моим ближайшим другом, а в последующие годы – коллегой по физическому 
факультету в Геттингене. В Цюрихе я впервые соприкоснулся с первоклассным 
математиком Гурвицем, чьи лекции по эллиптическим функциям открыли мне дух 
современного анализа».
      В 1904 году Борн поступил в Геттингенский университет, где занимался под 
руководством известных математиков – Д. Гильберта и Ф. Клейна, а также Г. 
Минковского. Гильберт, оценив интеллектуальные способности Борна, сделал его 
своим ассистентом в 1905 году. Макс, кроме того, изучал в Геттингене астрономию.
 Ко времени получения степени доктора в 1907 году за диссертацию по теории 
устойчивости упругих тел его интересы переместились в область электродинамики и 
теории относительности.
      По окончании университета Борн был призван на год на военную службу в 
кавалерийский полк в Берлине, но вскоре, спустя несколько месяцев, был 
демобилизован изза астмы. Этот краткий опыт воинской службы укрепил в нем 
неприязнь к войне и милитаризму, которая сохранилась у него на всю жизнь.
      Следующие шесть месяцев Борн занимался в Кембриджском университете: 
«Чтобы глубже изучить фундаментальные проблемы физики, я отправился в Англию, в 
Кембридж. Там я в качестве аспиранта посещал экспериментальные занятия и лекции 
в колледже Гонвилля и Кайуса. Я обнаружил, что лекции Лармора по 
электромагнитной теории практически ничего не добавили к тому, чему я научился 
у Минковского. Но лекционные демонстрации Дж.Дж. Томсона были великолепны и 
впечатляющи. Однако наиболее ценным для меня в то время было, несомненно, 
общение с людьми: доброта и гостеприимство англичан, жизнь среди студентов, 
великолепие колледжей и страны».
      Вернувшись в Бреслау, Борн через некоторое время приступил к 
теоретической работе по теории относительности. Объединив идеи Эйнштейна с 
математическим подходом Минковского, Борн открыл новый упрощенный метод 
вычисления массы электрона. Оценив эту работу, Минковский пригласил Борна 
вернуться в Геттинген и стать его ассистентом. Однако Борн проработал с ним 
всего лишь несколько недель вследствие внезапной кончины Минковского, 
последовавшей в начале 1909 года.
      Осенью 1909 года молодой ученый получил право преподавания теоретической 
физики. В Геттингене он начал исследования свойства кристаллов в зависимости от 
расположения атомов. Вместе с Т. фон Карманом Борн разработал точную теорию 
зависимости теплоемкости кристаллов от температуры – теорию, которая до сих пор 
лежит в основе изучения кристаллов. Кристаллическая структура оставалась 
главной областью исследований Борна вплоть до середины двадцатых годов.
      Летом 1912 года Борн побывал в США, где читал лекции по теории 
относительности, а также работал в лаборатории Майкельсона.
      Вернувшись в Европу, в 1913 году Борн женился на Хедвиге Еренберг, дочери 
геттингенского профессора права. У них были сын, который стал главой 
фармакологического факультета в Кембридже, и две дочери.
      В своей автобиографии он пишет: «Как раз к тому моменту, когда 
разразилась война 1914 года, я получил профессуру в Берлине, чтобы облегчить 
Планку бремя его преподавательской деятельности. Мы прибыли в Берлин весной 
1915 года. Я начал читать лекции, но очень скоро должен был прервать их, так 
как был призван в армию. После непродолжительной службы в авиации (по 
радиосвязи) я был, по просьбе нашего друга Ладенбурга, переведен в 
артиллерийское исследовательское ведомство. Там я был прикреплен к отделу, 
который занимался определением местоположения орудий по измерению моментов 
регистрации звуковых сигналов в разных местах наблюдения».
      Именно во время войны началась его дружба с Эйнштейном. Кроме физики этих 
двух людей объединяла любовь к музыке, и они с удовольствием исполняли вместе 
сонаты – Эйнштейн на скрипке, а Борн на фортепиано.
      После войны Борн продолжал исследования по теории кристаллов, работая 
вместе с Ф. Габером над установлением связи между физическими свойствами 
кристаллов и химической энергией составляющих их компонент. В результате усилий 
двух ученых был создан так называемый цикл Борна–Габера.
      В 1919 году Борн занял место профессора физики Франкфуртского 
университета. Вернувшись через два года в Геттинген, Борн стал директором 
университетского Физического института. Под руководством Борна Физический 
институт стал ведущим центром теоретической физики и математики.
      Вначале в Геттингене Борн продолжил свои исследования по теории 
кристаллов, но… «Мои основные интересы вскоре обратились к квантовой теории, – 
пишет Борн. – В лице своих первых двух ассистентов – Вольфганга Паули и Вернера 
Гейзенберга – я имел энергичнейших и исключительно квалифицированных 
сотрудников, каких только можно себе представить. Мы начали, конечно, с теории 
электронных орбит Бора, но сконцентрировали внимание на слабых сторонах этой 
теории, когда она не находилась в согласии с экспериментальными данными. Так мы 
начали исследования новой «квантовой механики». Прежде всего, мы попытались