фильм «В людях», а ещё через год — «Мои университеты», воссоздав таким образом 
на экране горьковскую автобиографическую трилогию.
       Экранизация Донского стала известна за рубежом только после войны, и 
несмотря на то, что прошло без малого два десятилетия со дня её рождения, 
трилогия была признана выдающимся произведением искусства кино, а её автор был 
удостоен в Англии в 1954 году почётной премии Ричарда Уинингтона.
       Трилогия Донского монолитна по замыслу. Режиссёр последовательно решает 
биографию Алексея Пешкова как жизнь типичного народного самородка, как одного 
из многих. «В творчестве Алексея Максимовича меня всегда волновала трагическая 
тема загубленных, нераскрывшихся талантов — людей из народа», — говорил Донской.

       В каждом фильме перед нами предстаёт галерея колоритных реалистических 
образов. Однако, сравнивая три части целого, нельзя не отметить особенной 
свежести первого фильма — «Детства Горького» — особенной удачи здесь и актёров, 
и режиссёров, и оператора П. Ермолова.
       В «Детстве» Донской очень удачно передаёт так свойственное Горькому 
сочетание суровой жизненной правды и возвышенной романтики. Школьник Алёша 
Лярский очень скромно, сдержанно (Алёша Пешков был озорнее, строптивее) играет 
свою, по сценарию центральную роль.
       Вместе с Алёшей зритель входит в большую семью Кашириных. Зритель 
открывает противоречивость и человеческую сложность членов этой семьи. Вот дед 
Каширин (М. Трояновский). Злой и озлобленный старик неудачник, скупец, самодур, 
тиран семьи, истязатель бабушки и маленького Алексея — Каширин при этом не 
лишён человеческих черт, гдето в глубине души он хранит сердечную теплоту и 
доброту. Таким сложным, многогранным и противоречивым предстаёт в «Детстве» 
характер каждого действующего лица.
       В фильме много актёрских удач. Помимо М. Трояновского необходимо 
отметить Д. Сагала, создавшего поэтический образ Цыганка, Е. Алексееву 
(Варвара), В. Новикова (Яков), А. Жукова (Михаил), К. Зюбко (Григорий) — все с 
одинаковым увлечением и подъёмом, с большой теплотой и человечностью играют 
свои роли.
       Особенный интерес вызывает исполнение роли бабушки Акулины Ивановны 
актрисой Малого театра Варварой Массалитиновой. Писатель Михаил Кольцов 
отмечал: «Созданный ею образ бабушки глубоко волнует, он потрясает яркостью 
какогото внутреннего света. Именно такой всегда виделась бабушка из 
горьковского „Детства“ — простой, многострадальной и в то же время внутренне 
светлой, мудрой своей кристально чистой, как полевой родник, народной 
мудростью».
       В 1928 году Варвара Массалитинова встречалась с Горьким в Москве, когда 
он вернулся из Италии. Она спросила писателя: «Как вы отнесётесь к тому, если я 
попытаюсь сыграть в кино роль бабушки из вашего „Детства“?» Алексей Максимович 
сначала промолчал. Но во время разговора о мировом литературе и театре, который 
он вёл с окружающими, Горький всё время поглядывал на актрису, словно взвешивая 
все «за» и «против». И только когда Массалитинова поднялась, чтобы уйти, он 
лаконично ответил: «Подходите!» Блеснула его обаятельная изпод усов улыбка, 
прибавил: «Только нос подтяните».
       Летом 1937 года к Массалитиновой обратились из Союздетфильма с 
предложением сыграть бабушку. На вопрос, почему постановка картины всё время 
откладывалась (с момента свидания с Горьким прошло девять лет), актриса 
получила неожиданный ответ. Оказывается, образ Кабанихи, сыгранный 
Массалитиновой в кино («Гроза»), по мнению кинопроизводственников, не позволял 
пригласить её на прямо противоположную роль.
       Массалитинова даже не сыграла, а прожила на экране жизнь Акулины 
Ивановны. Многие черты она взяла от своей бабушки, прежде всего великое 
человеколюбие и полную освобожденность от религиозности. Другой образ, помогший 
актрисе, — образ няни Пушкина Арины Родионовны.
       Во всех трех фильмах использованы мотивы разных горьковских произведений.
 В фильме «Детство» введён эпизод из рассказа Горького «Страстимордасти». 
Герой этого рассказа — маленький калека, обречённый жить и умереть в затхлом 
подвале, — мечтает о «чистом поле», о том, чего он никогда не видел, о чём 
знает только из сказок и что представляется ему прекрасным. Он просит достать 
тележку и вывезти его в «чисто поле». В рассказе мечта мальчика не сбывается.
       Но режиссёру захотелось, чтобы она сбылась. В его фильме Алёша Пешков с 
друзьями вывозят мальчика в поле, на широкий простор. Писатель А. Фадеев сказал 
об этом эпизоде: «Донской реализовал мечту не только больного мальчика, но и 
самого Горького».
       Трилогия Марка Донского были произведением уникальным в кинематографе 
1930х годов. Пожалуй, ни в одном другом фильме экран не поднимался до такой 
жестокой беспощадной правды изображения русской дореволюционной жизни. 
Дореволюционная история России предстала в обыденном течении времени: не герои 
исторических фильмов, не полководцы, былинные молодцы и благостные старцы, а 
реальные люди — околоточные, студенты, босяки, мастеровые, дворники, прачки — 
заселили экран.
       Донского упрекали в натурализме, но «правда выше жалости»; он показал 
все так, как это было написано Горьким, и мера этой правды была необычной для 
экрана 1930годов.
       Фильм «Детство Горького», как и вся трилогия, вошёл в золотой фонд 
мирового реалистического киноискусства.
      
 «ТРИЛОГИЯ О МАКСИМЕ»