должен был быть человеком много повидавшим и не похожим на стандартного 
советского героя. Полонский предлагал Бабочкина, Гердта, но Ростоцкий был 
непреклонен. Он сказал, что Тихонову будет наложен возрастной грим, а перед 
съёмкой попросил Полонского подойти к актёру и поддержать его. Конфликт был 
исчерпан.
       Для школьников имеет большое значение личность учителя. Мельников 
постоянно обращается к разуму, сердцу, к личному мнению ученика. Он стремится 
понять ребят, пробудить у них самостоятельность мышления.
       Но почему превосходный учитель Илья Семёнович готов уйти из школы? Хотя 
бы потому, что рядом преподаёт словесность Светлана Михайловна (эту роль 
прекрасно сыграла И. Меньшикова) — преподаёт так, что в скучно механическую 
игру превращаются самые живые человеческие чувства.
       Центральный эпизод фильма — «Сожжение счастья» (так его назвали зрители).
 Генка Шестопалов, поэт, мечтатель, пробравшись в учительскую, сжигает все 
сочинения на тему «Моё представление о счастье». Сам же Генка напишет: «Счастье 
— это когда тебя понимают». Боясь, что учительница литературы Светлана 
Михайловна не поймёт ребячьих откровений, Генка решится на поджог в надежде, 
что его поступок поддержат ребята. Но не все поняли его, некоторые осудили.
       В решающие моменты кинорассказа, когда конфликты обнажились, когда 
одному ученику грозит исключение из школы, одной учительнице — холодное 
презрение класса, режиссёр Ростоцкий и оператор В. Шумский пользуются крупными 
планами, что отметят критики: «Давно на нашем экране не было такой простой и 
искусной игры кинопортретами».
       В роли начинающего педагога Натальи Сергеевны снялась Ирина Печерникова. 
Её героиню, как и Мельникова, отличает талант понимания детской души.
       «Поначалу было очень страшно сниматься, так как у Ростоцкого всегда была 
одна и та же съёмочная группа, а я была новенькая, — вспоминает актриса. — Да к 
тому же я тогда, как и полстраны, была тайно влюблена в Тихонова и очень его 
боялась. Меня на все внерабочие мероприятия брали с собой, чтобы я к нему 
привыкала. И вот однажды, когда всю съёмочную группу наградили поездкой в дом 
отдыха на Валдай, я зачемто робко вошла к нему в номер, а он стоит на 
четвереньках посреди комнаты и совершенно зачарованно мне говорит: „Ира, 
посмотрите, какая красота!“, и показывает на разложенные вокруг по всей комнате 
блесны, крючки и другие рыболовные снасти. Я посмотрела, и все мои страхи по 
отношению к нему улетучились. А потом многие годы зрители считали нас мужем и 
женой.
       Однажды Ростоцкий запер меня в комнате с моими предполагаемыми учениками,
 чтобы мы прогнали текст перед съёмками. Когда же он через пятнадцать минут 
вернулся, я лежала лицом на столе и рыдала, потому что не только не смогла 
порепетировать, но даже просто докричаться до них не смогла».
       В том, как ведут себя даже в резко конфликтных ситуациях Шестопалов и 
его товарищи, чувствуются шестидесятые годы — в то время ребятам надо было 
объяснять, что такое голод, безработица, недоедание, социальное неравенство. 
Тогда они от этого были избавлены. Но каждому времени — свои драмы. Например, 
драмы возраста, когда ты для себя уже взрослый, а для других — почти ребёнок, 
бремя юности ничуть не менее тяжкое, чем бремя зрелых лет, — это неизбывно.
       Школьников играли в основном студенты театральных училищ. Юрий Чернов, 
исполнитель роли Сыромятникова, рассказывал: «Я был студентом циркового училища 
и снимался на студии Горького в эпизодической роли в фильме „Пароль не нужен“. 
Играл красногвардейца, участвовавшего в самодеятельности. И вот прогуливался я 
при полном параде по коридорам: светлые волосы, чёрные приклеенные усы, борода: 
костюм красногвардейца. Там меня и встретила ассистент Ростоцкого и пригласила 
на пробы. Когда я вошёл в комнату, в которой сидели ребята, ктото из них сразу 
сказал: „О, Сыромятников!“. На меня надели школьную форму, но костюмерша 
сказала, что она слишком новая и её надо „обжить“, поистрепать. Вот мы и пошли 
её трепать на футбольное поле. Мяча не было, поэтому играли моим портфелем, и 
тётки, которые сидели на лавочках, на меня все кричали: „Ты что, двоечник, 
портфель портишь? Мать покупает, а ты портишь!“, а я бегаю в школьной форме и 
отвечаю им: „Мне, мамаши, это надо для работы“».
       В роли Кости Батищева снялся Игорь Старыгин. По сценарию он должен был 
быть модником. Но ему никак не могли найти джинсы. И вот на студии, гдето на 
складе, нашли кусок японской джинсовой ткани и буквально за один день сшили 
штаны, прицепив всевозможные заклёпки. Когда же начали снимать, Ростоцкого всё 
же не устроило то, как Игорь выглядел. Он снял с себя шикарную американскую 
куртку и надел на Старыгина: «Вот теперь ты пижон!»
       Запомнилась по этому фильму и молодая актриса Ольга Остроумова. Она 
очень волновалась, что приводило иногда к неожиданным последствиям. Когда 
снимали сцену с пощёчиной, Остроумова так врезала Валерке Зубареву — Генке 
Шестопалову по лицу, что пятерня полчаса горела у него на щеке, и ему делали 
примочки. Но самое забавное, что при пересъёмке этого эпизода Валера стал так 
жмуриться в ожидании удара, что сцена получалась очень искусственной. В итоге 
после нескольких дублей решили оставить самый первый.
       Станислав Ростоцкий подчёркивал: «Самое главное для меня — и в жизни, и 
в искусстве — можно сформулировать фразой, которая звучит в картине „Доживём до 
понедельника“. Это когда Мельников говорит о лейтенанте Шмидте, что „главный 
его дар — ощущать чужое страдание более остро, чем своё; именно этот дар 
рождает бунтарей и поэтов“. Я считаю, что это надо написать красными буквами 
для всех, кто пытается заниматься всерьёз тем, чем мы занимаемся. Потому что, 
на мой взгляд, это и есть самое главное».
       Картину сняли быстро, но на экран она вышла не сразу: из Госкино пришло