кисть, но слух потерян навсегда. В середине девяностых годов в творчестве 
художника происходит перелом. Мрачные стороны испанской действительности встают 
перед ним во всей их неприкрытой наготе.
      Новое видение художником действительности, его критический подход к ней 
находят также выражение в небольших композициях – «Суд инквизиции», «Дом 
умалишенных», «Процессия флагеллантов» (1790е годы). В 1800 году Гойя создал 
«Портрет королевской семьи». Вступивший на престол Карл IV с женой, детьми и 
близкими изображен с большой реалистической достоверностью. Гойя воспроизвел их 
отталкивающую внешность, их духовную бедность и ничтожество.
      На последние годы восемнадцатого столетия приходится его поразительная 
серия офортов «Капричос» (1793–1797), состоящая из восьмидесяти трех 
произведений. Общий дух их сам Гойя прекрасно выразил в комментарии к одному из 
листов: «Мир – это маскарад… Все хотят казаться не тем, что они есть, все 
обманывают, и никто себя не знает».
      «Серия открывается автопортретом Гойи, в котором нет следа ухарства и 
горячности, свойственных художнику в молодости, – пишет К.В. Мытарева. – 
Большая тяжелая голова, мрачное немолодое, полное сарказма лицо, настороженный 
взгляд глаз, смотрящих изпод нависающих век, – это уставший, много 
передумавший и многое понявший человек. Трезво и внимательно посмотрев на мир, 
он увидел царящие в нем ложь, ханжество, тупость, суеверие и, воспылав 
негодованием, запечатлел их. Не давая сюжетной связи между отдельными листами, 
прибегая к иносказанию, органически сплетая воедино фантастическое и реальное, 
мастер создал сатиру на общество, зло посмеялся над церковью и высшим светом, 
человеческими слабостями и пороками».
      Валериан фон Лога писал: «Мы видим в этих листах не узкополитический 
памфлет, не персональную сатиру, но проявление свободного благородного духа, 
святой гнев человека, умевшего видеть глубже повседневности, несущего нам свою 
человечность и отвергающего роль моралиста. Гойя, как никто другой в Испании, 
заслышал шум крыльев Нового времени, и это была его судьба в борьбе против 
всяческой лжи искать ту основу, на которой должно быть построено лучшее будущее 
– предмет его мечтаний».
      Параллельно с «Капричос» Гойя создает и ряд портретов людей прекрасных и 
достойных. Характерно, что один из таких положительных образов воплощен в 
портрете французского посла Гиймарде (1798). Спокойно и уверенно сидит Гиймарде 
– его фигура полна мужества и внутренней силы.
      «В начале нового столетия Гойя пишет одетую и обнаженную "Маху". Молодая 
женщина изображена лежащей в одной и той же позе дважды. Обе картины отличаются 
блеском живописи, почти лихорадочной, стремительной точностью мазка и тонкой 
передачей красоты женского тела. Вместе с тем нельзя не отметить известной 
напряженности в чуть вызывающей позе, настороженности почти враждебного взора, 
особенно у обнаженной махи, что лишает ее образ той естественной и радостной 
свободы жизнеощущения, которая так характерна для женских образов эпохи 
Возрождения.
      К 1805–1808 годам в портретном творчестве Гойи наступает этап большей 
цельности и ясности в его отношении к миру и человеку.
      С наибольшей глубиной красота человека и богатство его жизненных сил 
переданы в портрете Исабельи Кобос де Порсель (1806). В ней воплощен 
национальный тип женской красоты. Движения молодой женщины естественны и 
непринужденны, лицо ее полно жизни, широко раскрытые темные глаза с радостной 
мечтательностью обращены к миру…» (Ю.Д. Колпинский).
      Пережив страшные годы оккупации страны наполеоновскими войсками, 
оказавшись свидетелем зверских расправ интервентов с мирным населением, мастер 
создал подлинно трагические произведения – «Восстание 2 мая на Пуэрта дель 
Соль» и «Расстрел в ночь со 2 на 3 мая 1808 года» (1808–1814).
      В «Восстании» Гойя с большой и суровой силой показывает ожесточенность и 
тяжесть борьбы и беззаветное мужество простых людей.
      «…вся сила и глубина реализма Гойи раскрываются в его "Расстреле", – 
пишет Ю.Д. Колпинский. – В этом произведении художник изобразил момент, когда 
жестокий, непримиримый конфликт между восставшим народом и захватчиками 
выражается с особым трагизмом и глубиной. Огромная сила художественного 
обобщения и типизации достигается Гойей через сопоставление ярких характеров во 
всем их жизненном своеобразии, со всеми их оригинальнонеповторимыми чертами.
      Действие в картине происходит глубокой ночью на пустыре городской окраины.
 У подножия невысокого холма при мерцающем свете поставленного на землю фонаря 
солдаты расстреливают схваченных повстанцев. Вдали из ночной мглы выступает 
силуэт города, как бы притаившегося во тьме и настороженно затихшего. Пейзаж 
здесь не только конкретно, даже портретно, изображает характерные черты того 
места, где происходило событие; мрачный и суровый, он передает саму атмосферу 
трагедии.
      Однако в картине "Расстрел" Гойя стремится не только передать жестокость 
события, не только вызвать ужас и негодование зрителя. Он со всей силой и 
страстностью утверждает нравственное превосходство народа над палачами, 
показывая непокорность его духа, неистребимость его беспощадной ненависти и 
презрения к врагу».
      В 1810 году Гойя создает графический цикл, посвященный тореадорам под 
названием «Тореадорство со времен Сида», состоящий из 30 листов. Следующий цикл,
 «Пословицы», состоящий из 18 листов, являлся своеобразным продолжением 
«Капричос».
      Война с Наполеоном оканчивается позорным поражением. И страстный патриот, 
Гойя откликается на это еще одной серией офортов – «Бедствия войны», созданной