разрабатывается любимый художником мотив уходящей вдаль дороги… Все полно 
сдержанной гармонии неярких голубоватозеленых тонов, великолепно передающих 
сырой и прохладный осенний вечер. Лишь розовый дом выделяется на общем фоне, 
заставляя интенсивнее звучать соседствующие с ним цвета. Писсарро выступает 
достойным продолжателем Коро, умевшего одним мазком, пятнышком краски оживить 
колористическую гамму, построенную на градациях одногодвух тонов.
      "Въезд в деревню" (1872) напоминает по композиции "Дорогу в Лувесьенне". 
Только краски стали светлее, так как картина передает погожий день ранней весны.
 Весело зеленеет молодая трава, тонкие серожелтые стволы деревьев отбрасывают 
на землю густозеленые тени. Воздух прозрачен настолько, что очертания домов 
вдали выступают со всей отчетливостью.
      Проходит еще несколько лет, и в 1876 году Писсарро пишет "Жатву"… Все 
части пейзажа неразрывно связаны друг с другом. Связь эта не только 
колористическая, пространственная, ритмическая. Она в самой манере письма, в 
плотных, сильных мазках, ложащихся по форме предметов… Способы художественной 
выразительности подчинены одной задаче – показать щедрость, изобилие родной 
земли…
      "Красные крыши" (1877) производят иное впечатление, чем "Жатва"… В 
пейзаже нет крупных живописных масс и пятен, все подчинено передаче эффекта 
солнечного света и трепетности воздуха. Общее настроение определяется 
изображенными на первом плане тонкими деревьями. Они купаются в неярком зимнем 
солнце, их ветви, написанные небольшими зелеными и желтыми мазками, 
переплетаясь, образуют нежное золотистое кружево».
      Если в ранних работах Писсарро человеческие фигуры играют подчиненную 
роль в картине, можно привести как пример «Малый мост» (1875) и «Красные крыши»,
 то со временем они занимают в ней все более важное место – «Отец Мелон за 
распиливанием дров» (1879).
      Писсарро с упорством добивался признания движения импрессионистов и много 
сделал для этого. Он принимал участие на всех выставках, начиная с первой.
      «Выставка идет хорошо, – сообщал Писсарро в начале мая Дюре. – Это успех. 
Критика нас поносит и обвиняет в отсутствии знаний. Я возвращаюсь к моим 
занятиям, что более существенно, чем читать все это. У них ничему не научишься».

      Официальная критика называла его пейзажи «непонятными». Художник писал в 
1878 году: «Эту неделю я обегал весь Париж в тщетных поисках чудака, который 
купил бы картины импрессиониста». Ничего не изменилось и через несколько лет: 
«Я убежден… что, увидя мои работы, любители забросают меня гнилыми яблоками… 
Для Парижа мы еще шантрапа, сброд. Нет! Невозможно, чтобы искусство, которое 
нарушает столько старых убеждений, нашло бы одобрение… Нет! Буржуа есть буржуа 
с головы до ног!»
      Его доходы едва могли обеспечить большую семью. Писсарро был отцом 
семерых детей, которые появились на свет с 1863 по 1884 год. Женился же на их 
матери, бывшей служанке Жюли Веллей, он только в 1870 году. Интересно, что все 
пять сыновей «Папаши Писсарро», как ласково обращались к нему друзья и коллеги, 
стали художниками.
      Однако постоянная беготня за франками никак не отражалась на его картинах.
 Его искусство серьезно, но не печально, оно излучает неизменный оптимизм.
      Вот, к примеру, картина «Крестьянка с прутиком» (1881). Здесь солнышко 
приласкало девочкупастушку, которая, забывшись на миг, прилегла на бугорке. 
Колеблется, шелестит листва, сквозь нее проглядывают лучи солнца, и сотни 
цветных рефлексов будто на наших глазах взаимодействуют друг с другом.
      В 1884 году Писсарро переехал в ЭраньисюрЭпт, который до конца жизни 
оставался его пристанищем. В 1885 году, познакомившись с Сера, он 
заинтересовался его теориями пуантилизма. Художник считает, что разложение тона 
на маленькие, положенные рядом друг с другом пятнышки цвета придает красочной 
поверхности большую светосилу: «Я уверен, что это направление представляет 
собой большой прогресс и однажды продемонстрирует необычайные результаты».
      В этой технике Писсарро, в частности, исполняет картины, показанные на 
Восьмой выставке импрессионистов 1886 года.
      Но довольно скоро художник меняет точку зрения. В сентябре 1888 года он 
пишет сыну Люсьену: «…Здесь я обдумываю, как обойтись без точки. Я надеюсь 
достичь этого, но пока еще не могу додуматься, как передать чистый тон, чтобы 
не было жестко… Как сохранить чистоту и простоту точки и вместе с тем 
пастозность, гибкость, свободу мазка, непосредственность и свежесть ощущения 
нашего импрессионистического искусства? Этот вопрос меня очень беспокоит: точка 
жидка, бестелесна, не имеет содержания, прозрачна, скорее однообразна, чем 
проста, даже у Сера, особенно у Сера…» В итоге Писсарро возвращается в стан 
импрессионистов.
      Начиная с 1890 года материальное положение художника заметно улучшилось. 
Так в мае того же года на аукционе два его пейзажа были проданы за 3500 франков.
 В последующие годы Писсарро неоднократно посещал Англию, Бельгию, Голландию, 
Бургундию, Руан и Гавр.
      Большую роль в творчестве художника девяностых годов играют городские 
пейзажи. Художник обращается к видам Руана, Дьеппа, Парижа. Особое место 
занимает в творчестве позднего Писсарро столица Франции. Художник постоянно жил 
за городом, но Париж настойчиво притягивал его.
      Как пишет А.Д. Чегодаев: «Писсарро Париж пленяет непрекращающимся и 
всеобщим движением – ходьбой пешеходов и бегом экипажей, течением потоков 
воздуха и игрой света. Город Писсарро не перечень достопримечательных домов, 
попавших в поле зрения художника, а живой и беспокойный организм. Захваченные