Это приносит успех – фигуры на его листах тридцатых годов предельно объемны, 
пластичны. Такова литография «Законодательное чрево» (1834), где перед зрителем 
на скамьях, расположенных амфитеатром, можно видеть министров и членов 
парламента Июльской монархии. В каждом лице с беспощадной точностью передано 
портретное сходство. Выявляя и подчеркивая физическое уродство и моральное 
убожество этих людей, художник создает портретытипы; заостренная 
индивидуальная характеристика перерастает в них в социальное обобщение, в 
беспощадное обличение злобной тупости сил реакции.
      Той же силы воздействия достигают листы, в которых Домье раскрывает 
классовую борьбу, показывая роль рабочего класса: «Он нам больше не опасен», 
«Не вмешивайтесь», «Улица Транснонен 15 апреля 1834 года».
      Л.Н. Волынский пишет о литографии «Улица Транснонен»: «Луч яркого света 
как бы вырывает из полумрака фигуру расстрелянного, нарисованную со всей 
беспощадностью нагой правды, в то время как фигура убитой женщины – быть может, 
его жены – окутана мглистой тенью. Эта тень сострадания как бы движется из 
глубины, она вотвот окутает прощальным покровом все, и мы спешим вглядеться, 
чтобы успеть запомнить и унести в сердце гнев и ненависть к палачам».
      После так называемых «сентябрьских законов» 1834 года, направленных 
против печати, работать в области политической сатиры стало невозможно. Домье 
черпает теперь темы из повседневной жизни, поднимая большие социальные вопросы. 
В это время выходят целые сборники карикатур быта и нравов. Домье вместе с 
художником Травьесом создает серию «Французские типы» (1835–1836).
      Министр Гизо выбрасывает лозунг «Обогащайтесь!» На это Домье откликается, 
создавая образ Робера Макэра – афериста, проходимца, спекулянта, умирающего и 
вновь воскресающего (серия «Карикатюрана», 1836–1838). В других литографиях 
Домье разоблачает продажность суда («Деятели правосудия», 1845–1849), 
буржуазную благотворительность («Современная филантропия», 1844–1846). В ряде 
литографий Домье показывает всю убогость самоудовлетворенности французского 
мещанина. Таков, например, лист «Все же очень лестно видеть свой портрет на 
выставке» (из серии «Салон 1857 года»). В этом плане Домье создал и другие 
серии: «День холостяка» (1839), «Супружеские нравы» (1839–1842), «Пасторали» 
(1845–1846), «Лучшие дни жизни» (1843–1846). В 1841–1843 годах он создает серию 
«Древняя история», в которой смело пародирует сюжеты и образы античной 
мифологии, ставя в положение древних героев и богов современных буржуа.
      Меняется манера рисунка. Штрих становится выразительней. Как рассказывают 
современники (Теодор де Банвиль), Домье никогда не употреблял отточенные новые 
карандаши, он предпочитал рисовать обломками, чтобы линия была разнообразней и 
живей. Работы художника приобретают графический характер, исчезает пластичность.

      «16 апреля 1846 года он женился на своей подруге – Мари Александрии Дасси,
 уже несколько лет делившей тяготы и радости его беспокойного существования, – 
рассказывает М.Ю. Герман. – Ей недавно исполнилось двадцать четыре года, она 
была портнихой и, по правде сказать, не слишком хорошо разбиралась в работе 
мужа. Зато она стала ему верным товарищем, умела не падать духом в трудные 
минуты. Из жизни Домье навсегда ушло одиночество, приносившее ему немало 
горьких минут. Теперь у него был свой дом, согретый присутствием веселой и 
ласковой Александрии. Даже работая у себя наверху в мастерской, в полном 
уединении, он не чувствовал вокруг себя пустоты. Круглое смеющееся лицо со 
вздернутым носом, статная высокая фигура жены оставляли ощутимый отпечаток чуть 
ли не на всех женских образах, которые рисовал Домье.
      Их сын, названный в честь отца Оноре, умер, прожив всего несколько недель.
 Он оставил после себя щемящее воспоминание и неясное чувство вины перед 
крохотным существом, так ненадолго посетившим мир».
      Домье всегда стремился заняться живописью. Иначе не могло быть: он 
обладал пылким, артистическим темпераментом и пребывал в дружеском окружении 
художниковживописцев – Коро, Диаза, Добиньи, Делакруа. Однако вечная нужда и 
всепоглощающая журнальная работа препятствовали его желанию. Лишь в сорок лет 
взялся он впервые за кисть, когда казалось, что вместе с победой Февральской 
революции 1848 года его обличительная миссия окончилась.
      9 марта он изображает «Последний совет эксминистров», где прославляет 
восставшую Францию, изгоняющую правительство июльской монархии. Для 
официального конкурса он создает аллегорический образ Республики – прекрасную, 
величественную композицию, которая настолько монументальна, что могла бы 
служить проектом памятника. Домье пишет картины «Восстание» (1848) и «Семья на 
баррикаде» (1848–1849).
      Но «добрые буржуа» прошли мимо прекрасной Республики, правительство не 
дало ему награды, и попрежнему художник обречен был на бедность. Сначала Домье 
работал над журнальными литографиями по ночам, чтобы днем отдаваться живописи. 
Затем в 1860 году он пытается порвать свой контракт с «Шаривари». Именно в этот 
период – 50–60е годы – появляются одна за другой его работы маслом и акварелью,
 те самые чудесные акварели, за которые при жизни он получал гроши и которые 
ныне ценятся почти на вес золота.
      В живописи Домье нередко лиричен, задумчив. Образы, создаваемые им, 
исполнены благородства и достоинства.
      «Свет в картинах несет эмоциональную нагрузку, и посредством его Домье 
расставляет композиционные акценты, используя сопоставления светлого и темного 
самым разнообразным способом, – пишет Н.В. Яворская. – Его любимый эффект – это 
контражур, когда первый план затемнен, а фон светлый. Таковы, например, картины 
"Перед купанием" (около 1852), "Любопытствующие у витрины" (около 1860). Но 
порой Домье прибегает к другому эффекту: полутьма заднего плана как бы