Там припомнят кремлевского горца. 
    Его толстые пальцы, как черви, жирны, 
    И слова, как пудовые гири, верны. 
    Тараканьи смеются глазища 
    И сияют его голенища. 
    А вокруг его сброд тонкошеих вождей, 
    Он играет услугами полулюдей. 
    Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет, 
    Он один лишь бабачит и тычет. 
    Как подкову, кует за указом указ – 
    Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз. 
    Что ни казнь у него – то малина, 
    И широкая грудь осетина. 
      
      А. Ахматова вспоминает: «Обыск продолжался всю ночь. Искали стихи… Осипа 
Эмильевича увели в 7 часов утра, было совсем светло… Через некоторое время 
опять стук, опять обыск. Пастернак, у которого я была в тот же день, пошел 
просить за Мандельштама в «Известия», я – к Енукидзе, в Кремль…»
      Возможно, это заступничество известных поэтов и Николая Бухарина сыграло 
свою роль. Известен факт звонка Сталина Пастернаку, в котором предметом 
разговора был Мандельштам.
      Резолюция Сталина была: «Изолировать, но сохранить». И вместо расстрела 
или лагерей – неожиданно мягкий приговор – ссылка вместе с женой, Надеждой 
Мандельштам, в город ЧердыньнаКаме Пермской области.
      В Чердыни у Мандельштама были приступ душевной болезни и попытка 
самоубийства. Он выбросился из окна больницы и сломал себе руку.
      Вскоре место ссылки было заменено на Воронеж, где Мандельштам пробыл до 
1937 г. Стихи, написанные в этот период, по словам А. Ахматовой – «…вещи 
неизреченной красоты и мощи», составили «Воронежские тетради», опубликованные 
посмертно в 1966 г.
      В Воронеже Мандельштам живет нищенски, сперва на мелкие заработки, потом 
на скудную помощь друзей и постоянно продолжает ждать расстрела.
      Странная и неожиданная мягкость приговора вызвала в Мандельштаме 
подлинное душевное смятение, вылившееся в ряд стихов с открытым приятием 
советской действительности и с готовностью на жертвенную смерть: «Стансы» (1935 
и 1937), так называемая «Ода» Сталину (1937) и другие. Но многие исследователи 
творчества Мандельштама видят в них только самопринуждение или «эзопов язык». 
Мандельштам временами надеялся, что «Ода» Сталину спасет его, но позже он 
говорил, что «это была болезнь», и хотел ее уничтожить.
      После Воронежа Мандельштам почти год живет в окрестностях Москвы, по 
словам А. Ахматовой, «как в страшном сне». Этот сон оборвался в 1938м.
      После ссылки разрешения жить в столице Мандельштам не получил. Работы не 
было. И вдруг секретарь Союза писателей СССР Ставский, к которому безуспешно 
пытался попасть Мандельштам, но который так и не принял поэта, – именно он 
предлагает Мандельштаму и его жене путевку в Дом отдыха «Саматиха», причем на 
целых два месяца. А. Фадеев, узнав об этом, почемуто очень расстроился, но 
Мандельштам был несказанно рад.
      30 апреля 1938 г. был подписан ордер на новый арест поэта. Мандельштама 
арестовали в том Доме отдыха, путевку в который ему любезно предоставил человек,
 перед этим написавший… донос на поэта. Донос и стал причиной ареста. Судить же 
Мандельштама могли уже за одну его анкету: «Родился в Варшаве. Еврей. Сын купца.
 Беспартийный. Судим». 1 мая 1938 г. Мандельштама арестовали второй раз.
      «Ося, родной, далекий друг! – пишет мужу Надежда Мандельштам. – Милый мой,
 нет слов для этого письма, которое ты, может, никогда не прочтешь. Я пишу его 
в пространство. Может, ты вернешься, а меня уже не будет. Тогда это будет 
последняя память… (…)
      Каждая мысль о тебе. Каждая слеза и каждая улыбка – тебе. Я благословляю 
каждый день и каждый час нашей горькой жизни, мой друг, мой спутник, слепой 
поводырь… (…)
      Жизнь долга. Как долго и трудно погибать одному – одной. Для нас ли – 
неразлучных – эта участь? Мы ли – щенята, дети, ты ли – ангел – ее заслужил? 
(…)
      Не знаю, жив ли ты… Не знаю, где ты. Услышишь ли ты меня. Знаешь ли, как 
люблю. Я не успела тебе сказать, как я тебя люблю. Я не умею сказать и сейчас. 
Я только говорю: тебе, тебе…
      Ты всегда со мной, я – дикая и злая, которая никогда не умела просто 
заплакать, – я плачу, плачу, плачу.
      Это я – Надя. Где ты? Прощай».
      Это письмо Надежда Мандельштам написала мужу 28 октября 1938 г., оно 
уцелело случайно. В июне 1940 г. жене поэта вручили свидетельство о смерти 
Осипа Мандельштама. Согласно официальному свидетельству, Мандельштам умер в 
пересыльном лагере под Владивостоком «Вторая речка» 27 декабря 1938 г. от 
паралича сердца.
      Помимо данной версии существовало еще и множество других. Ктото 
рассказывал, что видел Мандельштама весной 1940 г. в партии заключенных, 
отправляющейся на Колыму. На вид ему было лет 70, и производил он впечатление 
сумасшедшего. По этой версии он умер на судне по дороге на Колыму, и тело его 
было брошено в океан. По другой версии – Мандельштам в лагере читал Петрарку и 
был убит уголовниками. Но это все легенды.
      Мандельштама уничтожили физически, но не сломили нравственно. В нем до