литовскую границу. Василия III: не устраивало. Переговоры, таким образом, зашли 

в тупик еще прежде, чек начались. Камнем преткновения стал "процедурный" вопрос.
 
Ганс фон Тур* снова был послан в Литву. Он передал королю, что Герберштейн 
будет 
счи| тать свою посредническую миссию законченной, если тот не согласится чтобы 
переговоры происходили в Москве. Под нажимом имперского диплс мата Сигизмунд 
принял это условие.

Литовские послы Ян Щит и Богуш прибыли в Москву 3 октябр 1517 года. Посредником 

в переговорах выступал Герберштейн. Московски государь торжественно заявил, что 

готов примириться с Сигизмундом рад| своего "брата" Максимилиана и из-за того, 
чтобы "рука бесерменская высилася и государи бы бесерменские вперед не ширились,
 
а христиане* бы государей над бесерменством рука высилася и государства бы 
христиан ские ширились". Эта расплывчатая формулировка о "бесерменских госуда 
рях" вообще давала русским дипломатам возможность интерпретировать < так, как 
им 
выгодно, и одновременно создавала впечатление готовност России вступить в 
антитурецкую лигу.

Гораздо труднее приходилось обеим сторонам, когда нужно было деклараций 
переходить к рассмотрению конкретных условий мира. И рус ские, и литовские 
дипломаты начали торг с "запроса". Василий III заявил, 41 Сигизмунд "неправдою" 

держит "отчину" русских князей - Киев, Поло! и Витебск. Справедливость русских 
требований фактически была признав по договору 1514 года России с империей, и, 
когда русские дипломаты сосла лись на этот договор, Герберштейну ничего не 
оставалось, как заявить, договор заключен "не по государя нашего велению".

Со своей стороны литовские послы говорили о том, что им издрев принадлежит не 
только Смоленск, но и Новгород, Псков, Вязьма и Севе| щина. Разговор, словом, 
велся на столь различных языках, что о взаимог нимании не могло быть и речи. 
Прояснила, но не облегчила ситуаь позиция, занятая Герберштейном. Он высказался 

за передачу Смоленс

СИГИЗМУНД ГЕРВЕРШТЕЙН

117

Литве, сославшись на пример Максимилиана, отдавшего Верону ее гражданам. Но 
отказываться от старинного русского города, присоединенного с таким большим 
трудом, Москва не собиралась.
Не возражая в принципе против продолжения переговоров, московские дипломаты 
решительно отклонили предложения Герберштейна. Ему ничего не оставалось, как 
покинуть Москву. 22 ноября он вместе с московским послом дьяком В.С. 
Племянниковым отбыл к имперскому двору.
Итог первой миссии Герберштейна в Москву не принес желаемого результата. Тем не 

менее отношения Московии с империей, прерванные после Венского конгресса, были 
возобновлены.
Осенью того же года австрийский посол возвратился в Вену. Видимо, здесь, в 
столице империи, в кружке венских гуманистов, внимавших его рассказам о далекой 

и необычной Московии, у Герберштейна впервые возникла мысль написать книгу о 
своем путешествии. Немаловажную роль могли сыграть и дневники, которые вел 
Герберштейн во время путешествия. Но прошло еще много лет, прежде чем эта идея 
осуществилась.
На 20-30-е годы XVI века Герберштейн был одним из руководителей делегации, 
посланной для приглашения Карла V на престол империи; он возглавлял посольство 
на Балканы, вел переговоры с венецианским дожем, турецким султаном, посещал 
почти все страны континентальной Европы.
А в 1526 году Герберштейн вновь был послан в Московию, с той же целью, что и в 
первый раз. Второе посольство оказалось удачливее, чем первое.
29 августа 1526 года в битве с турками при Мохаче погиб венгерский король 
Людовик (Лайош II) Ягеллон. При Ягеллонах позиции центральной власти ослабели. 
Даже угроз,а османского нашествия и грандиозный поход османов на Белград в 1521 

году не могли привести к усилению централиза-торских тенденций. Через пять лет, 

в 1526 году, состоялся новый поход, в результате которого Венгрия стала добычей 

могущественного соседа.
Венгерские события, тесно связанные с ростом турецкой угрозы, а также 
энергичный 
нажим имперской и польской дипломатии заставили Сигизмунда искать прочного мира