Маран и разгром вражеского отряда в ходе очередной вылазки против венецианцев 
Герберштейн удостоился посвящения в рыцари самим Максимилианом, разглядевшим в 
юном выходце из Штирии не только отважного воина, но и разумного и осторожного 
политика (1508). Рыцарь по воле римского короля превратился в дипломата.
С 1515 года Герберштейн стал членом Имперского совета, а в 1516 году он получил 

деликатное поручение - убедить датского короля Кристиана II в необходимости 
хранить верность собственной супруге Изабелле - внучке Максимилиана I и сестре 
будущего императора, а пока герцога бургундского Карла - и расторгнуть связь с 
дочерью трактирщицы Сигбрид, некоей Дивеке. Король уже тогда был известен 
жестокостью и неуравновешенностью. Герберштейну удалось добиться аудиенции у 
короля, но на этом успехи дипломата закончились. Получив отрицательный ответ, 
Герберштейн тем не менее завоевал благосклонность Кристиана II.
Неудача миссии не повлияла на дальнейшую карьеру Герберштейна. Неукоснительное 
следование инструкциям, твердость, разумная настойчивость и корректность, 
проявленные послом в Дании, произвели впечатление при дворе. Через несколько 
месяцев в Вене Герберштейн получил полномочия посла императора в Московию.
Не останавливаясь подробно на сложном международном положении 20-х годов XVI 
века, отметим, что поездка Герберштейна была одним из ходов запутанной игры 
Габсбургов, пытавшихся одновременно предотвратить наметившееся сближение Москвы 

с Данией, ливонским орденом и Францией, а также создать заслон на 
северо-востоке 
против турецких полчищ, вторгшихся на Балканы и угрожавших дунайской империи. 
Задачи эти оказались чрезвычайно сложными и практически невыполнимыми.
В конце 1516 года из Вены в Вильно и Москву отправилось посольство барона 
Сигизмунда Герберштейна. Первую часть своей сложной миссии оно выполнило 
успешно. Герберштейн представил польскому королю его невесту принцессу Бону, 
которая совершенно очаровала его. Сигизмунд изложил имперскому послу свою 
программу мирного урегулирования отно-шений'с Россией. Непременным условием 
было 
возвращение Великому княжеству Смоленска. Теперь оставалось склонить к принятию 

этого ус"-ловия Василия III, и Герберштейн мог бы считать свою поездку 
блистательт ным триумфом. 18 апреля он прибыл в Москву. И здесь имперскому 
послу 
была устроена торжественная встреча. 22 апреля начались переговоры. К их 
главной 
теме (заключение мира с Литвой и союза против турок) Герберштейн подходил 
исподволь. Свою речь он начал с того, что весьма красочно описал ту угрозу, 
которую представляли для "христианского мира" турки. Барон Сигизмунд говорил, 
что турецкий царь победил "великаго султана, Дамаск и Ерусалим и все его 
государства силою взял". Единственное спасение от грозящей беды - это 
соединение 
и согласие между христианскими Державами.
Герберштейн старался внушить Василию III мысль, что война с Турци-Г*й - главная 

задача, которая должна волновать русское правительство. Но, *1*РОЯТНо> он, как, 

впрочем, и Максимилиан, не сознавал, что идея втянуть кЯЬпсию в войну с Турцией 

(которая для Москвы представлялась потенциаль-
116

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТ01

ным союзником, а не врагом) была утопичной. Уже во время пребывания 
Герберштейна 
в Москве (22 апреля) к турецкому султану отправился гонец Д. Степанов с 
предложением мира и дружбы. До Царьграда он так и не доехал: на Дону его убили 
татары.

Страшные картины "турецкой опасности", нарисованные Герберштей-" ном, оказали 
воздействие на московский двор совершенно противоположи ное тому, на которое 
рассчитывал опытный имперский дипломат. В.елики8 князь Василий III и его 
окружение еще раз убедились в необходимости сохранять дружеские отношения с 
Портой.

Русские дипломаты оставили у имперского посла полную иллюзию со* гласия России 
на "единачество" с другими "христианскими державами" для борьбы с "врагами 
христианства". Это было совершенно необходимо для того, чтобы добиться своей 
цели - использовать имперское пАсредниче-^ ство при заключении выгодного и 
прочного мира с Великим княжествол Литовским.

Дело оказалось сложным. Василий III хотел, чтобы мирные перегово* ры велись в 
Москве, а именно этбго и не желал Сигизмунд. Для уточнений места ведения 
переговоров русское правительство разрешило племянник Герберштейна Гансу фон 
Турну 26 апреля отбыть ко двору польского корой ля. Вернувшись 14 июля в Москву,
 
он сообщил, что Сигизмунд согласен прислать своих послов только на русско-