раз подвергался нападениям и нападал сам, часто бывал неосмотрительным. Однажды 
его чуть не захватили в плен турки, когда Ричард беспечно
уснул в саду под Яффой во время одной из таких прогулок, чудом он
избежал плена 6 ноября и 20 декабря 1191 года.

Появление Ричарда во время боя всегда сеяло панику, страх вызывало одно его имя.
 В конце крестового похода его имя стало символом
победы, именем Ричарда мусульмане пугали детей и проклинали понесших лошадей

Повернув от Иерусалима, Ричард заботился о том, чтобы не бросали
больных и ослабевших. В Аскалоне он принимал личное участие в восстановлении 
города и на своих плечах носил с корабля балки для сооружения осадных машин 
перед штурмом крепости ад-Дарум.

Для Ричарда первостепенное значение имели береговые крепости,
поэтому он и отдал им предпочтение перед Иерусалимом. Из Аскалона Ричард 
производит разведывательные вылазки в сторону Газы и адДарума, который он взял 
в конце мая 1192 года. Это была самая южная крепость Палестины, и у нее 
проходила граница с Египтом. После
взятия ад-Дарума для армии крестоносцев больше не осталось серьезных целей.

В битве за Яффу английский король с копьем в руке бросил вызов
всему мусульманскому войску, но никто не решился выйти на поединок с ним. С 
застрявшими в кольчуге стрелами, похожий из-за этого
на ежа, въехал Ричард в сумерках в свой лагерь и одновременно в легенду.

После Яффы, последнего военного успеха, наступил этап очевидной
военной уязвимости крестоносцев. И если бы Салах ад-Дин смог уговорить своих 
эмиров на решительное военное предприятие, оно могло бы
стать концом для Ричарда. Перемирие 2 сентября 1192 года было заключено на три 
года и оставляло во владении христиан побережье от Тира до
Яффы. Цель третьего крестового похода была достигнута: как для купцов,
так и для паломников стали доступными все оккупированные мусульманские 
территории, так что основная масса крестоносцев могла посетить Иерусалим.

А вот возвращение Ричарда домой было весьма проблематичным. Дело
в том, что он успел рассориться не только с Филиппом Французским, но
и с австрийским герцогом, и с итальянскими королями.

Ричард всего в трех днях пути до Марселя отказался от возвращения через Южную 
Францию, поскольку получил известие о том, что
здесь его собираются взять в плен. Изменив маршрут, он высадился
на Корфу, где зафрахтовал два пиратских корабля и отправился по
Адриатике. Точно неизвестно, по какой причине (от кораблекрушения или из-за 
морской болезни) Ричард высадился где-то возле Вене
дДАНТАГЕНЕТЫ 123

ции. Потом он долго путешествовал по Европе, путая и заметая следы, и в конце 
концов пришел в Австрию. Там он встретился с графом
рЛейнхардом Герцким, родственником Конрада Монферратского, и
тот начал охоту на Ричарда. Именно ему король подарил драгоценное кольцо и, 
представившись богатым купцом, попросил свободного
прохода. Граф моментально сообразил, кто перед ним, и, хотя позволил Ричарду 
уйти, известил об этом своего брата. Ричарду удалось
ускользнуть, он лишился части своей свиты, но все-таки добрался до
Вены. Король Англии был пленен 21 декабря 1192 года в пригороде
Вены Эрдберге герцогом Леопольдом и содержался под стражей в замке
Дюрнштейн.

Все единодушны в том, что Ричард попал в плен из-за неосмотрительности, т.к. 
ему не удалось скрыть свое богатство.

По так называемой «кухонной версии», Ричард, уже зная, что окружен, предстает в 
роли подручного повара, поворачивающего на вертеле
курицу, забыв о своем кольце, распространяющем сияние во все стороны.

Есть версия, что его застали врасплох спящим. Есть также предположение, что его 
местонахождение выдал мальчик-слуга.

Австрийское предание XIII века повествует о трубадуре Ьлонделе,
который в поисках своего повелителя ходил от замка к замку с песней,
сочиненной когда-то вместе с Ричардом. И когда он перед замком Д юрштейн пропел 
лишь одному Ричарду известную мелодию, из темницы
донеслась ответная строка, выдавшая местонахождение короля.

Ричард, избавленный от сюрпризов судьбы, дожидался в относительно комфортной 
обстановке денег и находил время сочинять свои «стихи
из неволи», сдержанно сетуя на то, что томится в неволе и что его вассалы не 
слишком торопятся его выкупить.