Дворец в Царицыно был разрушен не сразу. М.М. Измайлов пытался было найти 
выход из создавшегося положения, хоть както помочь Баженову. Переживал за 
своего друга и Казаков. Коллеги договорились: Баженов без особого на то 
дозволения сделает новый вариант дворца и представит свой ранее, чем это 
сделает Казаков. Но ничего из этого не вышло, опять труд был потрачен зря. 
Екатерина отвергла работу Баженова, даже как следует не познакомившись с нею. В 
феврале 1786 года пришло распоряжение «о разборке в селе Царицыно построенного 
главного корпуса до основания и о производстве потом (нового здания) по вновь 
конфирмованному учиненному архитектором Казаковым плану».
      Казаков в своем варианте дворца пытался по возможности сохранить 
избранный Баженовым стиль старорусской архитектуры. Но ему также не повезло. 
Дворец был спроектирован трехэтажным, с акцентом на центральную часть здания. 
Однако в ходе строительства пришлось многое переделать, так как ассигнования 
постоянно урезывались. В результате получилась большая разница между проектом и 
осуществленным зданием.
      Василий Иванович оказался практически отстраненным от царицынского 
строительства. Он получил годовой отпуск по болезни: ухудшилось зрение, 
пошаливали сердце и нервы. В декабре 1786 года Баженов просил графа А.А. 
Безбородко, первого секретаря императрицы по принятию прошений продлить отпуск 
с сохранением жалованья, чтобы окончательно поправить здоровье. В случае отказа 
Баженов соглашался и на отставку, но «с пенсиею, как и все верноподданные е. и. 
в. пользуются, ибо, как небезызвестно в. с., не имею у себя столько содержания, 
сколько для большой семьи моей, а притом и для оплаты долгов, потребно». 
Прошение удовлетворили.
      Еще до его второй, царицынской, катастрофы у архитектора появились новые 
друзья, помогавшие преодолевать душевную смуту и отчаяние. Это были масоны. 
Баженов был издавна знаком с наследником престола Павлом Петровичем и, приезжая 
в Петербург, передавал ему напечатанные в Москве масонские книги. 
Подозрительная Екатерина обвинила масонов в том, что они хотят «уловить» 
наследника в свою секту, подчинить себе. Это было государственное преступление. 
Больше всех пострадал Николай Новиков, журналист и издатель, принявший когдато 
Баженова в масонский орден. Самого архитектора не тронули, но работы для него у 
царицы больше не нашлось.
      Конечно, Василий Иванович выполнял не только царские заказы, но о них 
известно, к сожалению, гораздо меньше: бумаги зодчего и большинства его 
заказчиков не сохранились. Достоверно известно, что в 1780е годы Баженов 
построил дом для богача П.Е. Пашкова. Дворец красуется на высоком холме против 
Московского Кремля – теперь это старое здание Российской государственной 
библиотеки. Между тем задача у архитектора была сложная: участок неровный, с 
одной стороны круто уходящий под гору, а с другой – резко сужающийся. Однако 
его неудобства Баженов сумел превратить в достоинства: поставил в узком конце 
нарядные ворота, сквозь которые открывается вид на дом, фасад же широко 
развернул на кромке холма над спускающимся к городу садом – решение, не 
случайно перекликающееся с проектом перестройки Кремля.
      Баженов создал здесь в буквальном смысле слова замоксказку. Большой 
знаток и ценитель русской архитектуры И. Грабарь писал: «Трудно найти более 
совершенное соотношение всех частей единого сооружения, чем то, которое 
достигнуто здесь».
      Мнение русских и иностранцев было единодушное: «Пашков дом» – это 
жемчужина русского зодчества. Знатоки архитектуры подчеркивали, что при всей 
изысканности композиционных приемов замысел художника отличается смелостью, 
полетом фантазии и вместе с тем продуманностью мельчайших деталей. Это в равной 
степени характерно как для композиции в целом и внутренней планировки помещений,
 так и внешнего оформления.
      В 1792 году Баженову пришлось перебраться в Петербург, на скромную 
должность архитектора при Адмиралтействе. Он строил теперь, главным образом, в 
Кронштадте: казармы, сухарный завод, лесные сараи, причем часто по не раз 
использованным чертежам – следовало пуще всего беречь казенные деньги, а 
художественные качества таких построек адмиралтейских чиновников вовсе не 
интересовали. Потому они и не приняли последний большой проект архитектора – 
реконструкцию после пожара галерной гавани на Васильевском острове в 
Петербурге: он был «весьма обширен и великолепен», значит, дорог.
      В 1796 году умерла Екатерина II. Давний покровитель Баженова Павел стал 
императором. Василий Иванович тут же получил от него важный чин и деревню с 
крепостными – тысячу душ. Перед ним вновь открывались обширные творческие 
возможности. В начале 1799 года император сделал архитектору еще один подарок: 
назначил его вицепрезидентом Академии художеств – на должность, которую ввели 
специально для Баженова. Так победителем возвратился он в свою Академию, 
которая отвергла его более тридцати лет назад.
      И силы вернулись. Шестидесятилетний вицепрезидент горел желанием 
обновить одряхлевшую Академию, воспитывать молодых художников, отыскать таланты.
 Но времени для этого у него, как оказалось, уже не было. Летом 1799 года 
Баженова разбил паралич.
      В конце июля, в одну из белых ночей, Василий Иванович попросил детей – 
Оленьку, Надежду, Веру, Владимира, Всеволода и старшего из сыновей, Константина,
 – собраться у его постели, чтобы держать прощальную речь. 2 августа (13го по 
новому стилю) великий архитектор скончался.
      
МАТВЕЙ ФЕДОРОВИЧ КАЗАКОВ 
(1738–1812)