обследования кремлевских строений и детальной разработки планов строительства 
члены экспедиции приступили к составлению сметы. По предварительным подсчетам, 
должно было потребоваться двадцать или, в крайнем случае, тридцать миллионов 
рублей.
      Экспедиция разместилась в самом Кремле, в небольшом Потешном дворце. 
Здесь же была квартира архитектора, куда он вскоре привел молодую жену. А рядом 
наспех строилось деревянное одноэтажное здание с обширным восьмигранным залом – 
Модельный дом. В нем потом делали громадную деревянную модель будущего Кремля. 
Модель, по словам Баженова, – «половина практики», то есть готового здания, 
которая позволит проверить правильность его композиции и пропорций.
      Модель впечатляла всех, даже людей, которые к баженовскому проекту были 
настроены скептически или недоверчиво. Поражало многое. И техника изготовления, 
и сами размеры модели. Они были таковы, что во внутренних дворах могли 
разгуливать несколько человек. В своих пропорциях модель математически точно 
соответствовала размерам будущего дворца.
      Фасад главного корпуса задуманного Баженовым дворца имел сложное 
членение: два нижних этажа объединены сплошной горизонтальной рустовкой и 
карнизом. Они отделяют верхние этажи. Первые два этажа – это своего рода 
постамент для двух верхних. Они объединены декоративным убранством и колоннами 
в одно целое. Антаблемент украшен скульптурой. Его поддерживают четырнадцать 
колонн. По обе стороны центрального выступа по десять колонн. За ними – 
двухколонные выступы. В нишах стен изящные вазы. Весь фасад центрального 
корпуса являлся, таким образом, как бы богатейшей и красивейшей архитектурной 
декорацией. Внутренний фасад главного корпуса, выходящий во двор, имел почти 
такое же богато декорированное оформление.
      Впечатляюща была циркумференция – огромный полуциркуль с высоким 
четырехступенчатым цоколем, многочисленными мраморными колоннами. 
Циркумференция соединялась с главным корпусом. В этом месте – подъезд с тремя 
красивыми арками. Богато декорированный вход обрамляли колонны. С другого конца 
циркумференция соединялась с театром. Особенный эффект производил его парадный 
вход, от которого сбегали широкие пересекающиеся лестницы. Стены театра 
украшены ионическими колоннами. Не менее эффектно и внутреннее оформление, 
особенно центрального зала дворца, впечатляющего своими размерами. О модели и 
невиданном проекте заговорили с восторгом и завистью в европейских королевских 
дворах.
      Однако весной 1771 года работу пришлось остановить: в Москву нагрянула 
эпидемия чумы. Жесткие, но мало действенные меры властей вызвали недовольство 
горожан. Вспыхнул бунт, был убит суровый московский архиепископ Амвросий, толпа 
громила его покои в Кремле, в двух шагах от Модельного дома. Баженов боялся за 
судьбу своей драгоценной, выстроенной из сухого дерева, модели. Но бунт в два 
дня подавили, модель уцелела, эпидемия же утихла лишь к зиме.
      На следующее лето праздником начался новый этап работы – рыли котлован 
под дворцовый фундамент, который заложили год спустя в еще более торжественной 
обстановке.
      Но годы шли, а выше фундамента стройка не поднималась – недоставало 
средств. Весной 1775 года императрица приказала засыпать котлован, а значит, 
прекратить работу. Руководить засыпкой котлована оскорбленный Баженов 
отказался: «Оставляю тому, кто за благо избран будет».
      Тем временем он строил за городом, на Ходынском поле, деревянные 
павильоны для празднования победы над турками. Причудливые здания 
неклассической, условновосточной архитектуры символизируют Таганрог, Керчь, 
Азов и другие города, отошедшие после победы к России.
      Нарядные необычные постройки Екатерине понравились. Вот такой она 
захотела видеть и свою новую усадьбу – только что купленное под Москвой 
Царицыно. На склоне холма, спускающегося к большому пруду, Баженов расположил, 
казалось бы, в вольном порядке, множество сравнительно небольших строений из 
красного кирпича. Украсить их он хотел цветными изразцами, на манер старинных 
московских зданий. Но императрица эту идею отвергла, и тогда красный кирпич был 
эффектно оттенен вставками из резного белого камня.
      Чувствовались в облике Царицына какаято искусственная старина условное, 
почти игрушечное средневековье. В те времена всю средневековую архитектуру, не 
очень еще различая эпохи и страны, именовали «готической». Классицисты считали 
ее «неправильной», искаженной невежеством прежних строителей, но она все же 
манила Баженова. Правда, при возведении Царицына он не придерживался какогото 
определенного стиля: стрельчатые окна западноевропейской готики он свободно 
сочетал с узорчатой кирпичной кладкой русских зданий XVII века, использовал в 
белокаменной резьбе государственную символику – здесь и вензель Екатерины, и 
двуглавый государственный орел.
      Десять лет строил Баженов Царицыно. Каждой весной он перебирался туда с 
семьей из недавно купленного городского дома, чтобы быть постоянно при работах. 
Здесь, в отличие от Кремля, он все делал сам: распоряжался финансами, заранее 
покупал материалы, нанимал рабочих.
      Стройка разрасталась, а деньги поступали из Петербурга все медленнее. 
Василий Иванович то и дело оказывался виноватым. К тому же замучили долги, 
судебные тяжбы. Он устал, в сорок лет чувствовал себя стариком. В сыром 
Царицыно болели дети, умер младший сын…
      Летом 1785 года императрица, наконец, приехала и посетила почти готовую 
усадьбу, знакомую ей лишь по чертежам. Нарядные домики показались ей маленькими 
и тесными – на бумаге все выглядело внушительнее. Царицыно она приказала 
перестроить и передала строительство Казакову.