Первые достоверные сведения о Земцове относятся к 1709 году – времени, 
когда он обучался в Петербургской губернской канцелярии итальянскому языку. В 
1710 году по указу Петра I «изученной итальянского языка ученик Михайла Земцов» 
был направлен в Аничков дворец в Канцелярию городовых дел, созданную в 1706 
году. Канцелярия ведала работами по замене земляных укреплений крепости 
«СанктПитерБурх» каменными, а также строительством растущего возле нее города.

      Непосредственный надзор за строительными работами осуществлял 
«подполковник от фортификации и архитект» Доменико Трезини. К нему и определили 
Михаила.
      Земцову, несомненно, повезло, что его наставником оказался Трезини. 
Поставленный волею обстоятельств во главе бурной строительной деятельности на 
берегах Невы, он остро ощущал недостаток в хорошо обученных специалистах. 
Архитектор был заинтересован в их подготовке и стремился как можно скорее 
сделать каждого способного юношу надежным помощником. Земцов был одним из 
первых учеников Трезини.
      В те времена обучение велось в ходе непосредственного участия будущего 
зодчего в практической работе учителя. Сначала ученику давали простые поручения,
 потом более сложные, постепенно приучая его к делу. Так учился и Михаил.
      Незаурядные способности и большое трудолюбие способствовали тому, что 
Земцов очень рано сформировался как мастер. Поэтому не случайно, когда в конце 
1718 года было приказано снова строить в Московском Кремле и Китайгороде 
только каменные здания, и притом «по улицам, а не во дворах, как в старину», 
для руководства застройкой, основанной на новых принципах, в начале 1719 года 
направили Земцова.
      Земцов пробыл в Москве недолго – год. В начале 1720 года его уже отозвали 
в Петербург. Внезапный вызов Земцова в Петербург, очевидно, был связан со 
смертью трех видных архитекторов: Ж.Б.А. Леблона, Г. Маттарнови и Г.И. 
Устиноваотца. Наиболее ответственные постройки, и в частности, дворцовые 
комплексы Петергофа и Стрельны, теперь были переданы Н. Микетти.
      Микетти оказался в весьма сложном положении. Он всего год прожил в России 
и плохо еще понимал русскую речь. Естественно, что ему хотелось иметь не только 
надежного помощника, но и переводчика. В Петербурге находилось много 
«архитектурии учеников», тем не менее выбор пал на Земцова. Так началась 
совместная работа Михаила с другим опытным архитектором, которая продолжалась 
около трех лет.
      Сохранилась любопытная характеристика, данная Микетти молодому зодчему. 
«Я, нижеподписавшийся, – сообщал Микетти, – имел ексаменовать как в чертежах, 
так и в практике надлежаще именем Михаила Земцова, и я обрел его по убукновенна 
и достойна в практике архитектурской, и того ради позволяется ему ехать 
управлять работою… дому… которой строится в Ревели».
      Только после такого лестного отзыва Земцова перевели из учеников в 
подмастерья, или, как тогда чаще их называли, в «архитектурии гезели». Теперь 
он стал получать по 180 рублей в год.
      Строительный сезон 1721 года Земцов провел в Ревеле, но в январе 1722 
года он уже прибыл в Петербург для получения инструкций у «генерального 
архитектура» – так в документах этого времени именовался Микетти – по вопросам 
«устройства фонтанов и беседок в саду, которые надлежит там в Ревеле сочинять».
      Возвращался Земцов в Ревель в апреле 1722 года не один, а с Михаилом 
Огибаловым. Спутник его был учеником Микетти. Земцову предстояло не только 
использовать его как помощника, но и обучить «практике архитектурной науки». 
Так у Земцова появился свой первый ученик. Руководя на месте строительством 
Екатерининского дворца, Земцов должен был дорабатывать проект Микетти и, 
естественно, вносил в него чтото свое. Этим можно объяснить известную 
разнохарактерность в архитектурной обработке фасадов дворца и его интерьеров.
      Много сил вложил архитектор в устройство регулярного парка перед дворцом. 
Хранящиеся в Центральном архиве древних актов чертежи, выполненные Земцовым, 
яркое тому свидетельство. В создании нарядного парка с клумбами сложного 
рисунка, беседками и фонтанами ему помогал Илья Сурмин – талантливый русский 
мастер садовопаркового искусства, с которым в дальнейшем Земцов не раз 
встретится на работах в Петергофе, Летнем саду и других объектах.
      Строительство ревельского дворца было пробой сил молодого зодчего, 
который своим примером убедительно доказал, что можно стать «добрым 
архитектором» и без обучения за границей.
      Затем Петр I отправил Земцова в Стокгольм с важными для строительства 
столицы заданиями. Сходство климатических условий на всем побережье Балтийского 
моря позволяло надеяться, что рецепт обмазки зданий, применявшейся шведами, 
будет пригоден и для петербургских построек. Указом Петра I Земцову 
предписывалось не только выяснить, «как у них держится подмаска у палат», но и 
«приговорить в нашу службу человек двух, также и иных мастеров, ежели есть 
искусные мастера, каких у нас нет, или есть да дороги, или не потребны, и 
протчих, в чем у нас есть нужда, нанять».
      Земцов успешно справился с поручением. Он нанял восемь человек. Среди них 
были умевшие «всякие мельницы делать», садовник, каменотес, мастера по 
сооружению «шпицов», мостов, плотин, столяр и другие. Нашел он и опытных 
каменщиков, которые знали, «какой кирпич употреблять» и как «наружу подмазать 
крепко, что ни от морозу, ни от мокроты вредиться не будет».
      Поездка в Стокгольм, так же как и длительное пребывание в Ревеле, 
позволили Земцову познакомиться с образцами готической архитектуры и работами 
мастеров северного барокко, значительно более сдержанного чем немецкое,