прочла объявление: театральная студия при Театре Станиславского объявляет набор.
 Чурикова пошла туда вместе с ней и поступила.
      После школы Инна сдавала экзамены в Школустудию МХАТ. «Просто все вокруг 
говорили, что вот надо во МХАТ. И я согласилась, что действительно надо. Но не 
поступила. Вот как это произошло. Я читала стихотворение на экзамене. Педагог 
сидел в отдалении на кафедре, слушал, потом прервал и подозвал к себе. „А вы 
знаете, кто такая Афродита?“ — „Нет“, — говорю. „Афродита — это богиня красоты, 
девочка… вы посмотрите на себя… Ну, хорошо, читайте дальше“. Я хотела читать 
дальше, даже улыбнулась, но не удержала слез»…
      Поступила Инна в Щепкинское училище, после окончания которого, в 1965 
году, была принята на сцену Московского театра юного зрителя (ТЮЗ).
      В кино она играла нескладных и неудачливых дурнушек — потешных в комедии 
или сказке («Стряпуха», «Морозко», «Тридцать три»); жалких — в драматических 
фильмах («Где ты теперь, Максим?», «Старшая сестра»).
      Режиссер Георгий Натансон, снимавший фильм «Старшая сестра», вспоминал: 
«Все мы были заворожены удивительной и полной поглощенностью ролью, такой 
крошечной по объему и занимавшей так мало места в фильме. Сразу стало ясно, что 
эту актрису нельзя снимать привычными кинематографическими короткими „кусками“, 
что ее нужно снимать только на одном дыхании, одной сценой, иначе можно 
расплескать вот эту поразительную актерскую цельность…»
      Инну Чурикову охотно приглашали на эпизодические роли. Режиссеры быстро 
оценили дар Инны — одушевлять самые неодушевленные лица, оживлять самые 
безжизненные персонажи.
      В ТЮЗе Чурикова проработала три года. Играла зверей — и домашних, и 
хищных. Однажды ее увидел кинорежиссердипломник Глеб Панфилов — увидел 
случайно, на телеэкране, в крошечной роли.
      В то время он приступал к съемкам фильма «В огне брода нет». Сценарий 
прочитал Ролан Быков и сразу сказал ему: есть такая актриса — Инна Чурикова, 
обязательно вызови ее на пробы. Панфилов поручил ассистентам разыскать Чурикову.

      И вот настал день, когда второй режиссер Геннадий Беглов объявил 
Панфилову, что приехала Чурикова. Глеб Анатольевич вошел в комнату, где Инна 
готовилась к предстоящей кинопробе. Каково же было его удивление, когда в 
Чуриковой он узнал ту самую молодую актрису, которую видел по телевидению!
      После долгих сомнений, колебаний руководство студии «Ленфильм» всетаки 
утвердило Чурикову на главную роль в фильме «В огне брода нет». Актриса 
блистательно сыграла неуклюжую санитарку Таню Теткину, волею судьбы оказавшуюся 
на дорогах гражданской войны. Свято верившая в идеалы революции, героиня 
погибает от пули белогвардейского офицера. «Таня Теткина была замечательным 
существом, любящим в природе все: и камень, и травинку, и собаку, и человека, — 
говорила Чурикова. — Она смотрела на мир глазами художника. Таня мне ближе 
всех…»
      В Панфилова, как признается Инна Михайловна, она, наверное, влюбилась 
сразу. Глеб Анатольевич сначала показался ей старше своих лет. Серьезен, 
сосредоточен. «А когда он начинал говорить, я завораживалась». В результате 
Панфилов стал ее суженым.
      В следующем фильме Панфилова «Начало» (1970) не о жизни и смерти и не о 
судьбах отечества шел разговор. Тут все было легче и проще. Молоденькая ткачиха 
Паша Строганова, как и многие тысячи ее сверстниц, рвалась в актрисы. Паша 
пробовалась на роль Жанны д'Арк. Эпизоды съемок фильма об Орлеанской деве 
перебивают ход фильма о зареченской ткачихе. Панфилов упивается контрастами, а 
Чурикова уверенно переходит от комедии к трагедии.
      «Я давно мечтал о Жанне д'Арк, еще до первой картины, — вспоминает Глеб 
Панфилов. — А когда увидел Инну, сразу решил, что она и есть Жанна. Она могла 
бы ею стать в действительности — Инна и Жанна встретились для меня в одном 
образе. Именно от этого феноменального сходства я отталкивался, чтобы 
рассказать историю Паши Строгановой — фабричной девчонки, сыгравшей в народном 
театре Бабу Ягу, ставшей актрисой и Жанной, но попрежнему оставшейся Пашей. 
Все вместе это и есть Инна Чурикова».
      Именно Панфилову, как утверждает киновед С. Кудрявцев, принадлежит 
«открытие редкостного таланта актрисы, способной сочетать в себе склонность к 
острохарактерному рисунку, искренность и лиризм в раскрытии чувств, подлинный 
драматизм судеб, а подчас и трагическую самоотверженность неожиданно волевых 
женских характеров…»
      С этим мнением согласна и сама Чурикова: «Актрисой меня сделало кино, а 
еще конкретнее — кинорежиссер Панфилов. Мне тогда по молодости лет безумно 
хотелось играть, просто играть, — Панфилов же заставил понять, что играть надо 
только свое. Он поставил мне актерский „голос“ — пусть сначала робкий, слабый, 
срывающийся, но мой и больше ничей…»
      Чурикова ушла из ТЮЗа и какоето время не работала. Жили они с Панфиловым 
в скромной однокомнатной квартирке. У них был один диван, чемоданы вместо 
стульев, маленький стол. За этим столиком Глеб Панфилов написал сценарии 
«Начало», «Прошу слова». Единственная роскошь, что была у него, — ручка с 
золотым пером, да и ту сгрызла собака Николь.
      И вот однажды раздался звонок. На пороге — режиссер театра имени 
Ленинского комсомола Марк Захаров и директор театра Рафик Экимян. Они разыскали 
Инну, чтобы предложить роль Неле в новом спектакле «Тиль» по Шарлю де Костеру в 
пьесе Григория Горина…
      Так, в 1973 году, Чурикова оказалась в Театре имени Ленинского комсомола 
(ныне — Ленком).