восьми утра до часу ночи. Он всегда с благодарностью вспоминал своих учителей Е.
М. Шереметьеву и А.А. Гончарова.
      После училища Леонов работал в Театре Дзержинского, а с 1948го — в 
Московском драматическом театре имени К.С. Станиславского. Как актер массовки 
он получал мизерную зарплату, что приводило его в отчаяние. «В театре, когда я 
еще на сцену не выходил, ничего не играл, бегал в массовках, тоже помню щемящее 
чувство тоски, неуверенности».
      И в кино он начинал с массовых сцен. В 1951 году Леонов появился в 
эпизодической роли кока в фильме Немоляева «Морской охотник». Прошло еще три 
года, прежде чем Леонов получил две запоминающиеся роли: в картинах Хейфица 
«Дело Румянцева» и Столпера «Дорога». «Я никогда не забуду доброе лицо, добрые 
глаза Виталия Доронина, с которым я снимался в фильме „Дорога“, — вспоминал 
Леонов. — Я, наверное, чегото не умел, но там я из себя выходил, фантазировал, 
а Доронин поддерживал, и действительно, иногда снимали, как я предлагал. Там 
подобралась удивительная компания, что для меня, молодого актера, для мальчишки,
 имело большое значение: на свете есть такие хорошие, такие доброжелательные 
люди… И в „Деле Румянцева“ была какаято особая, дружеская атмосфера, когда 
хотелось сделать больше, чем ты умеешь… Обе роли были сложными и интересными, 
так как на первых порах в кинематографе, да и в театре, меня признавали только 
как лирикокомедийного актера и роли предлагали похожие одна на другую».
      В середине 1950х годов в Театр имени Станиславского на должность 
главного режиссера пришел Михаил Яншин. Но в жизни Леонова ничего не менялось. 
Он уже подумывал уйти из театра, как Яншин неожиданно назначил его на роль 
Лариосика в спектакле «Дни Турбиных» М. Булгакова. В процессе работе над этой 
ролью молодой актер пришел к выводу, что искусство простоты — самое трудное 
искусство. «Я тогда понял, — рассказывал Леонов, — что Яншин все пропускал 
через правду». Тридцать раз на репетиции он выходил, чтобы сказать: «Вот я 
приехал», — но режиссер был все недоволен…
      «Есть роли, вернее характеры, которые чтото решают для актера на всю 
жизнь, — продолжал Леонов. — Таким для меня был и остается этот смешной кузен 
из Житомира. Вы себе не можете представить, как дорого он мне дался, хотя я 
сыграл его едва ли не тысячу раз, но каждый раз словно дебют. Может быть, так и 
надо — ставить под сомнение себя, свои возможности, каждый раз начинать с нуля 
и плакать по ночам от горя, что бездарен, идти на спектакль, волноваться и 
никогда ни в чем не быть уверенным».
      В 1957 году во время гастролей в Свердловске (Екатеринбурге) Леонов 
познакомился со своей будущей женой. Ванда Стоилова училась в 
музыкальнопедагогическом училище. Несколько месяцев они переписывались, прежде 
чем девушка переехала в Москву, где поступила на театроведческое отделение 
ГИТИСа. В 1959 году у Леоновых родился сын Андрей.
      В это время глава семьи находился на съемках фильма «Полосатый рейс» в 
Ленинграде. В родном театре он не имел дублеров и почти месяц курсировал по 
маршруту Москва — Ленинград. Сыграв в картине режиссера Фетина незадачливого 
«укротителя» буфетчика Шулейкина, Леонов сразу стал всенародным любимцем.
      «До „Полосатого рейса“ Леонов сыграл немало комедийных ролей, — пишет 
биограф Нинель Исмаилова, — и все его герои были заразительно смешны: и наивный 
ленивец милиционер Сердюков в фильме „Улица полна неожиданностей“, и 
придурковатый Кристи в спектакле „Ученик дьявола“, и нелепый в своем энтузиазме 
завхоз в фильме „Не имей сто рублей“, и уморительный Федя в „Повести о 
молодоженах“, и Саша Смирнов в фильме „Произведение искусства“. Леоновские 
персонажи, сценические и экранные, вызывали смех в зрительном зале при первом 
своем появлении. И каждая из этих работ открывала какуюто грань комедийного 
дарования артиста. Но „Полосатый рейс“ вобрал все разнообразие комедийных 
красок; здесь мы впервые увидели, что Леонов — буф, эксцентрик, и при этом 
гротеск он умеет соединять с правдой характера».
      После «Полосатого рейса» у Леонова появляется масса заманчивых 
предложений. В 1962 году его даже пригласили играть в оперетте «Черемушки», 
экранизации произведения Д. Шостаковича.
      Леонов уже считался актером комедии, когда режиссер Фетин пригласил его 
на роль донского казака Якова Шибалка в экранизации рассказов М. Шолохова 
«Шибалково семя» и «Родинка». Леонов сначала не соглашался, да и худсовет 
«Ленфильма» был против его кандидатуры, но Фетин пошел на риск и победил. Фильм 
«Донская повесть» (1964) на Международном кинофестивале в НьюДели получил 
почетный приз, а Леонов был удостоен приза «Серебряный павлин» как лучший 
исполнитель мужской роли.
      В 1966 году Москва увидела Леонова в роли царя Фив Креона в пьесе Ануя 
«Антигона». Эту интеллектуальную драму ставил Борис ЛьвовАнохин.
      Для театра «Антигона» была серьезным испытанием, и труппа его выдержала с 
честью. Как вспоминает сам Леонов: «Успех был большой. Какойто обвал 
газетножурнальный, писали так много и хорошо, интересно, что мы удивлялись».
      ЛьвовАнохин рассказывал: «…Не риторика, не злодейство, не царственность 
Креона нужны были мне, а именно его житейская неопровержимость и оснащенность. 
Именно то, что называется житейской мудростью, и сыграл Леонов — с горьким и 
убедительным юмором, и даже добротой, и теплотой, и с тем, что этот человек 
манит к какомуто житейскому уюту, и больше — к счастью, к радостям 
человеческим».
      Многие, увидев Евгения Леонова в роли Креона, говорили, что он открылся 
для них как артист огромного диапазона.
      За все время работы в Театре имени Станиславского он не сорвал ни одного 
спектакля. Как он сам вспоминал позднее: «Болел я, с воспалением легких играл,