Оливье почти на полгода в Голливуд. К этому времени его отношения с женой 
заметно охладели. Вивьен Ли все чаще впадала в депрессию.
      В июне 1959 года Лоренс приступил к репетициям в Стратфордском театре, 
отмечавшем свой сотый сезон. Юбилей собрал самых популярных актеров, однако 
Оливье в роли Кориолана затмил всех. Газета «Таймс» писала, что «он… играет так 
великолепно, как только можно».
      Оливье задал себе ужасающий темп. Играя «Кориолана», он к тому же 
периодически ездил в Лондон на репетиции очередной «Ночи ста звезд»; в 
Ноттингем, где его компания поставила австралийскую пьесу «Непостоянное 
сердце»; в Миддлсекс на «Шеппертон студиос», наконец, в ланкаширский городок 
Моркам на съемки «Комедианта».
      В «Комедианте» играла мисс Джоан Плоурайт. Много лет спустя, вспоминая 
ужасное чувство утраты, которое он пережил после смерти матери, Оливье сказал, 
что «с тех пор искал ее постоянно. Может быть, в Джоанн я обрел ее вновь». 
Многое она воспринимала так же, как Оливье.
      Неожиданно для многих Лоренс обратился к «театру абсурда», решив сыграть 
в «Носороге» Ионеско роль Беранже, персонажа чаплинского плана. Нашлась 
подходящая роль и для Плоурайт. «Носорог» в высшей степени соответствовал 
вкусам новой театральной публики. Игра Оливье привлекала внимание своей 
утонченной сдержанностью, а не броскими эффектами. «Обсервер» отнес эту роль к 
числу самых совершенных у актера.
      В феврале 1962 года Оливье предложили стать художественным руководителем 
Чичестерского фестивального театра. А в следующем месяце, в день Святого 
Патрика, Лоренс и Джоан Плоурайт поженились. Они поселились в четырехэтажном 
особняке в приморской части Брайтона. В сентябре родился их первенец — мальчик, 
которого назвали Ричард Керр. Потом пошли девочки — Тамсин, Агнес, Маргарет и 
ДжулиКэт.
      Через два года после переезда в Брайтон в разговоре с театральным 
критиком Гарольдом Хобсоном Оливье выразил дух своего нового образа жизни: «Я 
не знаю ничего более прекрасного, чем, уезжая утром на такси из дома, 
оглянуться и увидеть, как твоего младшего ребенка подносят к окну и помогают 
помахать тебе ручкой. Это звучит сентиментально и банально, но это важнее, чем 
поэзия, чем гений, чем деньги».
      9 августа 1963 года Оливье назначили первым директором Британского 
Национального театра. Теперь на сцене он появлялся редко. Зрители могли видеть 
его бесконечно утонченного Астрова и комически пылкого Брейзена в 
«Офицеревербовщике» Фаркера. Но для поклонников его таланта этого было мало.
      В апреле 1964 года Лоренс Оливье начал готовить великую роль: Отелло. «Я 
все откладывал, потому что, на мой взгляд, это невозможно сыграть, — сказал он.
 — Объем огромный, и нагрузка на актера просто чудовищная».
      Два раза в неделю Лоренс разминался в гимнастическом зале, он начал 
бегать вдоль берега Брайтонского залива. Актер развивал дыхание, выносливость и 
ловкость, так как в его представлении Мавр двигался грациозно, «как бесшумный 
черный леопард». Полгода Оливье занимался ежедневными упражнениями для голоса. 
Через четырепять месяцев он мог говорить почти на полную октаву ниже.
      Большинство рецензентов признало его Отелло колоссальным достижением, 
особенно поражающим своей виртуозностью. Ричарду Финдлейтеру удалось уловить 
самое главное: «Отелло, представший этим апрельским вечером на Ватерлоороуд, 
казалось, вобрал в себя все те свойства, сочетания которых Оливье достигал в 
свои лучшие минуты и прежде и тем самым всегда выделялся среди актеров, 
обходившихся лишь некоторыми из них: магнетическую мужскую силу; 
изобретательные технические находки; обаяние; эмоциональный накал и 
разнообразие; редкий дар перевоплощения; пафос; черты комизма; широкий диапазон 
голоса; ярость; уважение к традиции в сочетании с готовностью 
экспериментировать; способность удивлять; проницательный ум; пыл; умение 
показать в персонаже все человеческое; умение вызвать у зрителей страх, 
заставить их смеяться, доводить до слез; огромные, выразительные, 
завораживающие глаза; смелость; и еще то неуловимое, что и заставляет 
благодарную публику назвать исполнение великим».
      Оливье организовал первые зарубежные гастроли Национального театра. 
Труппа с успехом выступила в Берлине и Москве с тремя спектаклями: «Отелло», 
«Выбором Хобсона» Бригхауса и «Любовью за любовь» Конгрива.
      21 февраля 1967 года Оливье прибавил к галерее своих классических 
созданий еще один шедевр — капитана Эдгара в «Пляске смерти». Эта роль принесла 
ему приз «Ивнинг стандард» как лучшему драматическому актеру и золотую медаль 
шведской Академии литературы за выдающуюся интерпретацию шведской драмы.
      В 1970 году Оливье уговорили на новую главную роль: Джонатан Миллер 
собирался ставить «Венецианского купца». Вероятно, Шейлок не из числа истинно 
великих образов сэра Лоренса, однако эта роль возродила в нем уверенность в 
своих силах.
      Оливье первым из актеров удостоился звания пожизненного пэра (1970). 
Отдав сорок пять лет жизни профессии, которую его бабушка назвала «чудовищной», 
он стал лордом Оливье Брайтонским. Правда, получив сан пэра Англии, Лоренс 
объявил труппе Национального театра, что первый же, кто назовет его «милордом», 
может считать себя уволенным…
      В 1971 году Оливье вернулся в ВестЭнд. На подготовку драмы О'Нила 
«Долгое путешествие в ночь» ушли месяцы напряженного труда, но труднейшую роль 
Джеймса Тайрона Оливье сыграл в полную силу, добившись такой невероятной, 
филигранной техники, которую единодушно отметили все. Эта роль принесла ему 
третий приз «Ивнинг стандард» как лучшему драматическому актеру. Еще