промороженном павильоне, «напоминавшем гигантский погреб», родилась «Пышка» 
(1934) по новелле Мопассана, где Раневская сыграла мадам Луазо — живое 
воплощение мещанского ханжества, фальшивой добродетели и ложного патриотизма. 
Фаина Григорьевна буквально влюбилась в режиссера. «Все, что он делал, было 
талантливо, пленительно. Все в нем подкупало; и чудесный вкус, и тонкое 
понимание мопассановской новеллы, ее атмосферы. Михаил Ильич помогал мне и как 
режиссер, и как педагог. Чуткий, доброжелательный, он был любим всеми, кто с 
ним работал».
      Раневскую нередко приглашали на фильм, где для нее даже роли не было, и 
актриса из единственной фразы сценария ее создавала. В 1937 году режиссер Игорь 
Савченко пригласил ее в картину «Дума про казака Голоту». Раневская спросила, 
какая роль, он отвечал: «Роли, собственно, для вас нет. Но очень хочется видеть 
вас в моем фильме. В сценарии есть поп, но если вы согласитесь сниматься, могу 
сделать из него попадью». Актриса ответила: «Ну, если вам не жаль вашего попа, 
можете его превратить в даму. Я согласна».
      Режиссер поставил перед ней клетку с птичками и сказал: «Ну, говорите с 
ними, говорите все, что вам придет в голову, импровизируйте». И Раневская стала 
обращаться к птичкам со словами: «Рыбы мои дорогие, вы все прыгаете, прыгаете, 
покоя себе не даете». Потом он ее подвел к закутку, где стояли свиньи: «Ну а 
теперь побеседуйте со свинками». Актриса говорит: «Ну, дети вы мои родные, 
кушайте на здоровье»… А оператор в это время снимал…
      В 1939 году Раневская сыграла роль жены портного Ида в шпионской ленте 
«Ошибка инженера Кочина» (1939). Вместе с ней блистала Любовь Орлова, уже 
ставшая звездой отечественного экрана.
      Фаина Григорьевна запомнилась широкой публике в основном по небольшим 
эпизодам в кино, но слава ее при этом была поистине всенародной. Она сама 
придумала знаменитую фразу в сценарии «Подкидыша» — «Муля, не нервируй меня». 
После выхода на экраны фильма «Подкидыш» (1939, режиссер М. Ромм), в котором 
она снялась в роли Лели, — ей по Москве шагу нельзя было ступить — сразу же 
Раневскую окружали мальчишки с криками: «Муля, не нервируй меня!» Фаина 
Григорьевна говорила: «Боже мой! Как я ненавидела, как остро ненавидела роль, 
принесшую мне успех!»
      В кино Раневской только однажды удалось обнаружить мощные трагедийные 
основы своего дарования. Михаил Ромм вновь пригласил Раневскую в свой фильм 
«Мечта» (1941). На съемках актриса была в полном восторге от режиссера, а тот, 
в свою очередь, от превосходной актрисы. Роль Розы Скороход, грубой, алчной 
хозяйки захудалого пансиона, жалкой в безмерной любви к своему сыну — подлецу и 
пустышке, принадлежит к числу шедевров мировых кинообразов.
      Ростислав Плятт, игравший вместе с Раневской, вспоминал, что Фаина 
Григорьевна была в то время молодой женщиной, с гибкой и худой фигурой. Но она 
представляла свою героиню массивной, тяжелой. Актриса нашла «слоновьи» ноги и 
трудную поступь, для чего перед каждой съемкой обматывала ноги бинтами.
      В 1944 году один из американских журналов написал о фильме: «В Белом доме 
картину видел президент Соединенных Штатов Америки Рузвельт; он сказал: „Мечта“,
 Раневская, очень талантливо. На мой взгляд, это один из самых великих фильмов 
земного шара. Раневская — блестящая трагическая актриса». По воспоминаниям жены 
Драйзера, писатель тоже был потрясен игрой Фаины Григорьевны, хотел написать о 
Раневской, но изза своей смерти не успел. Увы, ролей, сопоставимых по масштабу 
и драматизму с Розой Скороход, у Раневской больше не было.
      «Актриса Раневская, — сказал критик В. Пименов, — владеет двумя высшими 
тайнами актерского мастерства. Она заставляет вас плакать, она заставляет вас 
смеяться».
      О работе в картине «Свадьба» (1944), где Раневская играла мать невесты, 
сама актриса вспоминала: «Моя Голгофа! Снимали в голодной военной Москве и, 
конечно, только по ночам — в Лиховом переулке, днем там работали документалисты.
 Гримировалась я под зонтиком — с потолка постоянно капало».
      В 1947 году Раневская снимается в фильме «Золушка» по пьесе Евгения 
Шварца в роли мачехи. Шварц, который очень ревностно относился к каждому 
написанному своему слову, присутствовал на съемках. «И он, представляете, — 
вспоминает Раневская, — позволил дополнить мне сцену приготовления к балу — ну, 
помните, когда я прикидываю к голове перья, — целой репликой: „Я бегаю, хлопочу,
 добываю и добиваюсь, очаровываю!“ Он — чудный — хвалил меня постоянно, но в 
опубликованный сценарий мои вставки не включил».
      Во время съемок она похудела и, гримируясь, безжалостно обращалась со 
своим лицом. Когда ее просили не мучить себя, она раздраженно отвечала: «Для 
актрисы не существует никаких неудобств, если это нужно для роли».
      В том же 1947 году она играет вместе с Орловой в фильме Г. Александрова 
«Весна». Персонаж Раневской — Маргарита Львовна — вызывает сострадание. Ее 
наивная вера в свою неотразимость («Да, красота — это страшная сила»), 
поглощенность сферой чувств, роман с Бубенцовым, как бы пародирующий линию 
главных героев, горькое разочарование, когда становится очевидным, что Бубенцов 
увлечен не ею, а ее жилплощадью.
      Почти полвека Раневская проработала в московских театрах. Шесть — в 
Театре армии, столько же у Охлопкова, восемь у Равенских. И почти тридцать у 
Юрия Завадского в Театре Моссовета. Отсюда Раневская много раз уходила, 
возвращалась и вновь уходила.
      Наиболее запоминающиеся работы в театре — Берди («Лисички» Л. Хелман) в 
Московском театре драмы, Бабушка («Деревья умирают стоя» Л. Касоны) в 
Московском театре им. А.С. Пушкина, миссис Сэвидж («Странная миссис Сэвидж» Дж. 
Патрика), Люси Купер («Дальше — тишина» В. Дельмар), Филициата («Правда хорошо,