Впрочем, слова "ученик" и "учитель" надо понимать не буквально. Во время своей 
заграничной командировки Ландау уже был сложившимся ученым, о
чем свидетельствуют несколько глубоких работ по квантовой механике, написанных 
и 
опубликованных им в это время. (В 1930 г. вышла его статья, посвященная 
диамагнетизму металлов, которая стала существенной деталью в зда
ЛЕВ ЛАНДАУ

279

ний современной физики.) Далеко не всегда и ни во всем он соглашался с
Бором и другими "старшими наставниками": Гейзенбергом, Дираком, Паули.
(В самом деле, эти трое были всего лишь несколькими годами старше Ландау,
но их имена уже были вписаны золотыми буквами в скрижали истории физики; позже 
Ландау с горечью говорил, что опоздал родиться всего на шестьсемь лет, иначе бы 

он непременно оказался в числе создателей квантовой
теории; зная, как неправдоподобно свободно чувствовал себя Ландау во всех
областях теоретической физики и как виртуозно владел ее сложнейшим 
математическим аппаратом, в этом едва ли можно сомневаться.)

Побывав в научных центрах Европы, впитав в себя все лучшее, что там
было, Ландау по возвращении на родину замыслил создать в Советском Союзе самую 
передовую школу теоретической физики. С этой целью он выработал широкую 
фронтальную программу, включавшую в себя написание учебников по физике, 
организацию отбора и подготовки кадров, издание научного
журнала, а в дальнейшем - проведение семинаров и международных конференций. 
Однако до воплощения этой мечты было далеко. Приехав из-за границы, Ландау 
вскоре рассорился с директором Физико-технического института Иоффе и вынужден 
был оставить его. Как раз в это время ему предложили место заведующего 
техническим отделом в Украинском физико-техническом институте, и в 1932 г. 
Ландау переехал в Харьков. Здесь же в 1933 г. он
получил кафедру теоретической физики в Машиностроительном институте.

В Харькове Ландау впервые начал вести свой знаменитый семинар для
одаренных юношей, которых он пророчил в физики-теоретики. Своеобразным 
экзаменом 
на зрелость при "посвящении" в эту профессию служил разработанный им так 
называемый "теоретический минимум", включавший в
себя все, что, по мысли Ландау, необходимо было знать перед началом 
самостоятельной работы в теоретической физике. Претендентам предлагалось сдать
девять экзаменов - два по математике и семь по физике. (О том, насколько
это было непросто, говорит хотя бы тот факт, что при наличии огромного
количества желающих, за четверть века теоретический минимум сдало всего

43 человека.)

В 1934 г. по сумме написанных работ Ландау получил степень доктора
физико-математических наук без защиты диссертации, а в 1936 г. стал профессором.
 
Одна за другой из-под его пера выходили работы по различным
разделам физики. В 1935 г. вместе с Лившицем он написал глубокое исследование 
по 
доменной структуре ферромагнетика, а двумя годами позже создал
прославившую его теорию фазовых переходов второго рода и теорию промежуточного 
состояния сверхпроводников. В то же время Ландау задумал писать
многотомный "Курс теоретической физики". У него было много планов, однако жизнь 

внесла в них свои коррективы. В конце 30-х гг. чистки, которые
проводило НКВД во всех структурах госаппарата, коснулись и высших учебных 
заведений. Ландау по многим причинам должен был обратить на себя
внимание органов безопасности: отец его в 1930 г. был репрессирован, сам он
провел несколько лет за границей и никогда не скрывал своего лояльного
отношения к западной демократии. Кроме того, нельзя было сбрасывать со
счетов его совсем не пролетарское происхождение. В общении Ландау был
очень ершистым, неуступчивым и во многом неудобным человеком. По сло
280 

вам Гинзбурга, "недругов у него было предостаточно... Атмосфера тоже накалялась,
 
и тучи надДау сгущались". Ректор машиностроительного института, с
которым у Ландау не сложились отношения, дал сигнал в НКВД, что в институте 
действует контрреволюционная группировка, а заправляют ею Ландау и
еще несколько молодых физиков. Самого Ландау он уволил с работы "за 
протаскивание буржуазных установок в лекциях".

В начале 1937 г. Ландау перебрался в Москву, где стал работать в Институте 
физических проблем у Петра Капицы. Благоразумие требовало от него большой 
осторожности, но не в духе Ландау было отсиживаться за чужой спиной.