том, как они были выполнены, рассказал бывший начальник Короткова генерал 
Судоплатов: "Армянин... заманил Агабекова на явочную квартиру... Там его уже 
ждали боевик, бывший офицер турецкой армии, и молодой нелегал Коротков... Турок 

убил Агабекова ножом, после чего тело его запихнули в чемодан, который выкинули 

в реку. Труп так никогда и не был обнаружен".
Примерно так же поступили с Клементом, правда, неизвестно, присутствовал ли при 

его ликвидации Коротков.
В декабре 1938 года, вернувшись в Москву, Александр доложил о выполнении 
задания. Но его ждала неприятная новость - он был уволен из органов 
госбезопасности. Причина: на работу в ОГПУ он был принят по рекомендации "врага 

народа" В.Л. Герсона, к этому времени арестованного. Коротков обжаловал свое 
увольнение в письме на имя самого наркома. Этот поступок был очень необычным 
для 
того времени, когда все "запятнанные" мечтали, чтобы о них скорее забыли. 
Письмо 
пролежало у Берии около года.
334
100 ВЕЛИКИХ РАЗВЕДЧИКОВ
Неожиданно для Короткова, в конце 1939 года его вызвали на работу, вручили 
дипломатический паспорт и на два месяца направили в командировку в Данию и 
Норвегию в качестве "дипкурьера" Центрального аппарата НКВД. С заданием, суть 
которого в архивных документах не отражена, Короткое справился успешно и по 
возвращении был повышен в должности: стал заместителем начальника отделения и 
переведен из кандидатов в члены ВКП(б).
К этому времени в разведке сложилось тяжелое положение: лучшие разведчики были 
репрессированы, без связи осталась зарубежная агентура. Летом 1940 года было 
решено восстановить старую агентурную сеть в Германии и по возможности 
расширить 
ее. Так совпало, что в конце июня 1940 года оставшийся без связи агент 
"Брайтенбах" (см. очерк о нем) в записке, кинутой в почтовый ящик посольства, 
обратился с просьбой о восстановлении связи. Между прочим, какое-то время назад 

связь с ним через конспиративную квартиру поддерживала жена Короткова. Но ни 
она, ни сам Короткое лично "Брайтенбаха" не знали, как не знали ни его 
псевдонима, ни подлинного имени.
В июле 1940 года Короткое (под псевдонимом "Степанов") получил задание выехать 
в 
Берлин всего на один месяц и восстановить связь примерно с десятью 
законсервированными агентами. Задание, учитывая такой короткий срок и 
напряженную обстановку в Германии, было нелегким.
Короткое без особых осложнений встретился с "Брайтенбахом" (сотрудником гестапо 

Неманом). Они сразу достигли взаимопонимания и провели четыре встречи. На 
второй 
"Брайтенбах" передал копию доклада Гейдриха руководству рейха "О советской 
подрывной деятельности против Германии" и подробно описал реорганизацию 
немецких 
спецслужб, что позволило нашей разведке скорректировать свои действия. Но 
дальнейшая работа Короткова с ним не планировалась, и он вывел его на связь с 
молодым сотрудником резидентуры Журавлевым.
После этого Коротков (носивший для немцев имя Александр Эрд-берг) приступил к 
восстановлению других связей. Среди них были вошедшие в историю участники 
берлинской "Красной капеллы" Арвид Харнак ("Балтиец", он же "Корсиканец"), 
Харро 
Шульце-Бойзен ("Старшина", о нем см. очерк), Адам Кукхов ("Старик") и другие.
Арвид Харнак, экономист, ответственный сотрудник министерства экономики, 
сначале 
не поверил Короткову. Тот, в нарушение принятых в разведке правил, вынужден был,
 
положив его на дно своей машины, привезти в посольство, и только там, в 
непрослушиваемой комнате, они наши общий язык. "Корсиканец" доложил, что у него 

есть шестнадцать информаторов, людей разного общественного положения, профессий 

и даже политических взглядов, объединяемых ненавистью в фашизму. Среди них 
философ и драматург Адам Кукхов, скульптор Курт Шумахер, служащий министерства 
авиации, старший лейтенант Харро Шульце-Бойзен, друг и единомышленник Харнака, 
также имеющий ряд информаторов, и другие. Но с ними Коротков установил связь 
позже, пока же она поддерживалась через "Корсиканца".
Затем Коротков восстановил связь с Гансом Генрихом Куммеровым ("Фильтр") и 
Эрхардом Томфором.
После этого для доклада начальству о проделанной работе он был вызван в Москву, 

где он провел два месяца. А потом его направили в
АЛЕКСАНДР КОРОТКОВ
335