неуверенно ковылял через тюремный двор. Впоследствии он отказался от этой 
работы, и в дальнейшем топор палача в Германии был заменен гильотиной.
После казни по всей Германии были развешены громадные малиновые плакаты, на 
которых большими черными буквами сообщалось:
"Народный суд Рейха в Берлине приговорил 16 февраля 1935 года:
1.  Бениту, урожденную фон Цолленкопфен-Альтенклинген, разведенную баронессу 
фон 
ФАЛЬКЕНГЕЙН.
2.  Ренату фон НАТЦНЕР, обеих жительниц Берлина за предательство военных 
секретов к СМЕРТИ как врагов германского народа.
За то же преступление гражданин Польши Георг фон Сосновски и Ирен фон Иена 
приговариваются к пожизненному тюремному заключению.
Г
юрек фон сосновский
297
Приговоренные фон Фалькенгейн и фон Натцнер, поскольку фюрер и рейхсканцлер не 
посчитал возможным помиловать их, были казнены этим утром во дворе тюрьмы 
Плётцензее.
Государственный обвинитель народного суда Берлина".
По Германии были развешены и другие плакаты, которые призывали к бдительности и 

запугивали такой же расправой всех, кто будет выдавать или выбалтывать 
государственные тайны иностранцам или общаться с ними.
Кампания шпиономании сыграла свою роль. Разведчики, находившиеся в то время в 
Германии, рассказывали, что многие из их агентов были настолько напуганы, что 
отказывались от встреч и дальнейших контактов с ними.
Некоторое время спустя адмирал
Канарис навестил польского посла в Берлине Липского и предложил обменять 
Сосновского на арестованную в Польше германскую разведчицу фрау Лидию Орзорек 
(и 
тут ему "помогла" женщина!) Польское правительство дало согласие на этот обмен, 

и вскоре Сосновский оказался... в польской тюрьме.
Как это часто бывает в разведке и с разведчиками, польское правительство 
посчитало представленные им подлинные материалы фальшивками, так как они не 
соответствовали концепции тогдашних властей о том, что главный враг Польши - 
это 
Советский Союз, а Германия не может готовить нападение на Польшу. А 
дезинформация материалы Гриф-Чайковского (так же как и полученная Сосновским 
дезинформация гестапо) была признана достоверной. Несколько позже Гриф-
Чайковский был все-таки уличен в измене и понес заслуженную кару: его повесили.
Однако Сосновского это не спасло. Видимо, власти действовали по принципу: "Раз 
человек арестован, значит, он виновен". Его обвинили... в перерасходе денежных 
средств на содержание агентуры, припомнили все - и балы, и скачки, и меха, 
которые он дарил своим женщинам-агентам.
Сосновского заключили в крепость. А 1 сентября 1939 года в Польшу вторглись 
немецкие танки. Они шли точно по тем маршрутам и по тому графику, которые были 
нанесены на карты Гудериана и которые польский генштаб отверг как фальшивые.
Автор книги об адмирале Канарисе английский журналист Иан Кол-вин пишет, что 
после захвата Варшавы Канарис приказал разыскать Сосновского в надежде получить 

от него материалы о невыданной им ранее агентуре. Но в Варшаве найти его так и 
не удалось.
Однако Сосновский какое-то время был на свободе, в 1938 году его навестил в 
Варшаве английский разведчик Кукридж, который знал его еще по Берлину. 
Сосновский поседел, выглядел измученным и корил себя за гибель Бениты. 
Разговаривать о каких-либо делах с Кукриджем он отказался. Вскоре он вновь был 
арестован и заключен в одну из самых
298
100 ВЕЛИКИХ РАЗВЕДЧИКОВ
мрачных политических тюрем панской Польши - "Березу Картузскую". Именно там 
этот 
некогда блестящий офицер, любимец женщин был обнаружен в сентябре 1939 года, 
когда в Западную Белоруссию пришли части Красной армии. Тысячи заключенных в 
"Березе Картузской" белорусских подпольщиков, коммунистов, крестьян-бунтовщиков 

и других были освобождены и отправлены по домам. В числе их оказался и 
Сосновский.
Но несчастного Сосновского ждала третья тюрьма, на этот раз советская. Уже 
после 
освобождения им заинтересовались соответствующие органы и препроводили его в 
Москву, как ценного польского разведчика. Никакого обвинения, правда, ему 
предъявлено не было, он содержался на Лубянке, в сравнительно - насколько это 
было возможно - привилегированных условиях и "числился" за разведкой.
И опять в его судьбу вмешалась женщина.
Работу с Сосновским поручили опытной разведчице Зое Рыбкиной-Воскресенской. Шел 

1940 год.
В беседе с автором этих строк она рассказала, что главной ее задачей в работе с