по 
берлинской улице. Сосновский сам открыл дверь нежданным пришельцам.
Рихард Протце, также прибывший в дом Сосновского, решил сразу же поставить 
точки 
над "i":
- Мне известно, что вы офицер польской разведки. Сосновский молча улыбнулся.
Юрека и всех его сорок восемь гостей доставили в гестапо.
Во время обыска в квартире Сосновского в книге по истории польских королей XV 
века гестапо обнаружило несколько копирок военного министерства, которые он 
приготовил для отправки в Варшаву.
Когда гестапо арестовало Ренату фон Натцнер, та сразу призналась во всем, даже 
прежде, чем был начат ее допрос. В ее же квартире была арестована Ирена фон 
Иена.
Следствие по делу продолжалось несколько месяцев. В прессе раздувалась кампания 

шпиономании, сообщались все новые и новые подробности, которые явно указывали 
на 
страшную опасность для Германии и ее народа со стороны иностранных разведок.
Гудериан, сам разрабатывавший план нападения на Польшу, требовал разорвать 
отношения с этой страной. Правительство, всячески подчеркивая свое дружеское 
отношение к Польше, опасалось, что скандал может повредить польско-германской 
дружбе.
В зале суда находились высокопоставленные партийные чиновники. Молодые офицеры 
немецкой разведки были приглашены специально, чтобы поучиться у Сосновского, 
как 
надо вести разведывательную работу.
Когда судья повторил Сосновскому обвинение в том, что он офицер польской 
разведки, тот поднялся, щелкнув каблуками стал по стойке "смирно" и четко 
сказал:
- Да, вы правы. Я - офицер польской разведки.
Юрек Сосновский проявил полное равнодушие к своей судьбе. Его единственной 
заботой было спасение Бениты и Ренаты. Он настаивал на том, что Бенита ничего 
не 
знала о его работе. То, что она познакомила его с некоторыми из женщин, 
работавших в государственных учреждениях, было простым совпадением. Он заявил 
суду, что шантажировал Ренату, и она никогда не понимала, что простые копирки 
представляют такую ценность для ее министерства. Но его самоотверженность 
никому 
не помогла.
296
100 ВЕЛИКИХ РАЗВЕДЧИКОВ
Фрау фон Фалькенгейн и фрейлейн фон Натцнер приговорили к смертной казни, 
фрейлейн фон Иена и Юрека Сосновского как иностранца - к пожизненному 
заключению.
Уже после приговора фрау фон Фалькенгейн заявила о своем желании выйти замуж за 

капитана Сосновского. Тот согласился, ведь это давало какой-то шанс спасти ее, 
так как она приобретала в таком случае польское гражданство. Но Гитлер, отказав 

ей в этой просьбе, утвердил смертный приговор. Обе женщины были казнены в 
феврале 1935 года на глазах у Юрека Сосновского.
По пути на плаху Бенита фон Фалькенгейн воскликнула: "Я с радостью умираю за 
свое новое отечество!" Растроганный Сосновский склонился перед ней и молча 
поцеловал руку.
Казнь Бениты и Ренаты происходила во дворе тюрьмы Плётцензее в присутствии 
свидетелей, в числе которых был Рейнард Гейдрих, группа партийных функционеров 
и 
чинов гестапо и СС, явившихся насладиться зрелищем.
Палач был в вечернем костюме, цилиндре и черной маске. Рената подвергалась 
казни 
первой, Бенита и Юрек должны были наблюдать ее. В последнюю минуту нервы 
фрейлейн фон Натцнер сдали. Три тюремных надзирателя с трудом приволокли ее, 
пронзительно кричащую и сопротивляющуюся, на плаху и удерживали тело в позе, 
позволившей палачу нанести удар. Было ясно, что он сам потрясен, и первый удар 
топора был неудачным.
Баронесса фон Фалькенгейн приняла свою участь спокойно. Она верила в то, что 
Сосновский не перенесет ее гибели и они вскоре встретятся на небесах.
Последние моменты ее жизни выглядели несколько театрально, но были столь 
искренними, что растрогали даже твердокаменных официальных лиц. Бенита 
преклонила колени перед плахой и положила перед собой фотографию Юрека так, 
чтобы видеть ее в момент смерти. После этого положила голову на плаху, откинув 
с 
шеи волосы.
Палач нерешительно оглядывался по сторонам. Офицер СС приказал ему действовать. 

Всю свою волю и нервы, видимо, сконцентрировал палач на этом ударе. Топор 
обрушился на шею Бениты, и прекрасная голова баронессы упала на землю, окропив 
кровью фото ее возлюбленного.
Палач повернулся и пошел. Свидетель, рассказывавший об этой казни, видел, как 
он