выразительный и страстный," поражали воображения многих поколений христиан и 
заставляли признавать Ареопагита одним из величайших религиозных мыслителей 
прошлого. Но потом авторство Дионисия стало вызывать все большие сомнений, и в 
настоящее время можно считать твердо установленным фактом, что никаких 
сочинений 
настоящий Дионисий после себя не оставил, а приписываемые ему труды являются 
позднейшей подделкой. В пользу этого положения свидетельствует не только полное 

отсутствие каких бы то ни было упоминаний о творениях Ареопагита вплоть до 
начала VI в., но и самый характер памятника, слишком далекого и по языку и по 
строю мысли от безыскусной простоты первохристианскои эпохи. Нет сомнения, что 
подлинный автор "Ареопагитик" прекрасно знал и разрабатывал идеи неоплатоников: 

прежде всего Прокла, но также и Плотина, Порфирия и Ямвлиха (III-V вв.), что, 
конечно же, исключает всякую мысль об апостольских временах. О действительном 
создателе "Ареопагитик", о месте их составления, о целях "подлога" ничего не 
известно. Можно предположить только, что неведомый автор был родом из Сирии и 
скрылся под именем Дионисия, желая придать своим творениям больше авторитета. 
Если это так, то замысел его увенчался полным успехом: церковь допустила 
"Ареопагитики" в свою святоотеческую письменность, и они сильно повлияли на 
развитие богословской и мистической мысли как на Востоке, так и на Западе. В 
Средние века Дионисий несомненно был самым большим авторитетом для 
представителей всех школ, и без него будет совершенно непонятна вся история 
средневековой мистики и философии.
Величайший пиетет, которым всегда было окружено имя Ареопагита, легко понять, 
ибо никто из христианских философов до него не сумел так глубоко погрузиться в 
неведомые тайны Божественного и так полно выразить Невыразимое. Сам метод его 
Богопознания был поразительным и дерзким. Дионисий писал, что в Своем бытии, 
"по 
собственному своему началу или свойству" Бог непознаваем и непостижим. 
Внутрибожественная жизнь совершенно скрыта от тварных взоров, превышает всякую 
вместимую и доступную для разума меру. Человеческое сознание никогда не 
проникнет в ее сокровенные и неизреченные глубины. "Изъятый" из мира Бог как бы 

не существует в нем, но это не значит, что Он далек или что Он скрывает Себя. 
Своим про-мышлением Бог неизменно и непрестанно сходит в мир, присутствует во 
всем и становится всем, оставаясь при этом недвижным и неизменным. Дионисий 
писал: "Мы познаем Бога не из Его природы, которая непознаваема и превышает 
всякую мысль и разум, но из установленного Им порядка всех вещей, которые 
содержат некие образы и подобия Божественных первообразов - восходя к Тому, что 

находится превыше всего, особым путем и порядком, через отвлечение от всего и 
возвышение над всем".
Для этого познания Дионисий предлагал два пути. Первый - через резкое и 
решительное противопоставление Бога миру, то есть через отрицание в Нем всех 
определений, свойственных и подобающих Его творениям. Второй - через повышение 
всех определений, обычно прилагаемых к божественным творениям. Богопознание 
путем противопоставлений исходит из положения, что о Боге ничего нельзя сказать 

утвердительно, ибо всякое утверждение частично и потому есть ограничение. В 
этом 
смысле Бог есть ничто, так как Он не есть никакое особенное или ограниченное 
что. Он выше каждого отдельного и определенного, выше всякого ограничения, выше 

всякого определения и утверждения и потому выше всякого отрицания. Божество не 
подлежит никаким чувственным и пространственным определениям - не имеет ни 
очер-

252
100 ВЕЛИКИХ ПРОРОКОВ И ВЕРОУЧИТЕЛЕЙ
тания, ни формы, ни качества, ни количества. Божество также выше всех 
умозрительных имен и определений. Бог не есть ни душа, ни разум, ни воображение,
 
ни мнение, ни мышление, ни жизнь. Потому Он не воспринимается ни словом, ни 
мыслью. Он выше познания. Он выше всего - "ничто из несуществующего и ничто из 
существующего". Поэтому познание Бога лежит через освобождение от всякой 
разнообразной примеси - через "упрощение души", через "вхождение в самого себя",
 
через отвлечение от всякого познания, от всех образов, чувственных и умственных.
 
Бога мы познаем только в покое духа и покое познания, не издали, не через 
внешнее, не через размышление о Нем, но через непостижимое с Ним соединение. 
Это 
возможно только через экстаз, через исхождение за все пределы, через 
исступление. Истинное познание есть познание без слов и понятий, и потому 
несообщаемое познание, доступное только тому, кто его достиг и имеет.
Это отрицательное Богопознание можно и должно дополнить положительным. Хотя в 
неизменной простоте Своего бытия Бог выше всякого определения, всякого имени, 
множественность Его проявлений можно определить различными определениями и 
именами. Однако при этом надо помнить, что ни одно из этих имен в отдельности,