"Избранные", то есть священники, кроме того, должны были воздерживаться от 
мясной пищи и хранить безбрачие. Им также вменялось в обязанность молиться за 
мирян ("слушателей"). Подробности богослужения манихеев известны лишь в общих 
чертах. На молитвенных собраниях они исполняли особые гимны, сопровождая их 
музыкой и чтением книг Мани. Культ был очень простым. Не существовало ни 
жертвоприношений, ни изображений богов. Четыре раза в день верующие обращались 
с 
молитвой к солнцу и луне, которые не считались богами, но почитались как 
видимые 
проявления света. Из обрядов манихеи совершали крещение, причастие и особое 
таинство "утешения" перед смертью, включавшее отпущение грехов.
ГИЛЛЕЛЬ
181
1Г
ИУДАИЗМ
Гиллель
Как уже говорилось выше, священный канон иудаистских книг стал оформляться в те 

годы, когда во главе иерусалимской храмовой общины стоял знаменитый книжник и 
законоучитель Ездра. При нем произошла канониза-
ция текста главной священной книги иудеев - Торы (Закона), или Пятикнижия 
Моисеева. Она стала первым отделом ТаНаХа - еврейской Библии. В III в. до Р.Х. 
- 
I в. по Р.Х. усилиями нескольких поколений книжников были отобраны и 
канонизированы сочинения, вошедшие в два других отдела Та-НаХа: Невиим 
(Пророки) 
- 21 книга, и Кетувим (Писания) - 13 книг. Таким образом, общее число священных 

иудейских книг достигло 39 (если не считать некоторых текстологических отличий, 

они соответствуют каноническим книгам Ветхого Завета православной Библии). 
Книги 
ТаНаХа стали как бы фундаментом, на котором было воздвигнуто здание иудаистской 

религии. Ее характерной особенностью является тщательнейшим образом 
разработанная ритуальная система, определяющая поведение правоверного иудея 
буквально во всех случаях жизни. Это объясняется тем, что с точки зрения 
иудаизма верующий доказывает свою верность Богу прежде всего скрупулезным 
соблюдением огромного количества мелочных, детально разработанных правил, 
обычаев и обрядов. Законоположения Торы могли служить для этого только 
отправной 
точкой, так как были слишком общи и неконкретны. Их развитием и разработкой 
занимались в последующие века многие иудейские книжники - знатоки Закона. 
Составленный ими свод религиозно-этических, ритуальных и правовых положений был 

в конечном счете объединен в Талмуд, который стал второй по значению книгой 
иудаизма.
Формирование Талмуда было долгим и сложным. (Это и понятно, ведь ни одно из его 

положений не могло быть просто сформулировано - все они
182
100 ВЕЛИКИХ ПРОРОКОВ И ВЕРОУЧИТЕЛЕЙ
должны были быть освещены авторитетом Торы и в конечном итоге выводиться из 
нее.) Первой исторической ступенью на этом пути стало появление большого числа 
толкований текстов ТаНаХа - мидраши, которые составлялись учеными евреями в 
послевавилонскую эпоху. Несколько позже знатоки закона приступили к 
систематизации так называемой Устной Торы - законодательного материала, 
состоявшего из комментариев, суждений, толкований и разъяснений, сложившихся в 
среде иудейских книжников при изучении и рассмотрении Письменной Торы. В 
течение 
долгого времени этот материл бытовал в устной традиции и передавался от 
учителке 
ученику в специальных школах по изучению Закона. Для того чтобы едтаать эти 
разрозненные положения доступными каждому еврею, необходимо было записать их, 
собрать воедино и систематизировать. Это была долгая и очень кропотливая работа,
 
занявшая несколько столетий - со II в. до Р.Х. по VI в. (в истории иудаизма 
этот 
период получил название талмудического). А начал ее в I в. до Р.Х. знаменитый 
иерусалимский знаток Закона Гиллель, который считается одним из величайших 
учителей Израиля той эпохи.
Гиллель родился около 75 г. до Р.Х. в Вавилонии, в знатной семье, происходившей,
 
по преданию, от царя Давида. Около 40 г. до Р.Х. он приехал в Иерусалим и 
поступил в школу известного законоучителя Шемайя, чтобы изучать письменные и 
устные законы иудаизма. Обладая независимым характером, Гиллель не пожелал 
прибегать к помощи богатой родни. Чтобы добыть деньги на учебу, он стал 
работать 
поденщиком и сторожем. Рассказывают, что однажды, в зимний вечер, Гиллель не