од пером гения в традиционном сюжете были затронуты такие глубины 
человеческого 
сердца и одновременно такие темные стороны людских характеров, что они вот уже 
почти четыре века заставляют содрогаться и трепетать каждого, кто смотрит или 
читает это откровение человеческого духа.
    Проблема "отцов и детей" проходит через всю мировую литературу. В трагедии 
Шекспира она обнажилась своими самыми отвратительными чертами. Две старшие 
дочери короля, поделившего между ними свое царство, лишают восьмидесятилетнего 
старика приюта и крова и, в конце концов, доводят его до сумасшествия и смерти. 

На втором плане и параллельно основной линии сюжета разворачивается 
душераздирающая драма, так сказать, с обратным знаком: граф Глостер выгоняет 
оклеветанного сына и чуть не убивает его, но, ослепленный врагами, сам 
оказывается на грани гибели. Насильственная смерть настигает и всех трех 
дочерей 
короля Лира: одна отраь-лена, другая зарезана, а третья - младшая Корделия, 
явившаяся из Франции с войском, чтобы спасти отца, - удавлена 
соотечественниками.
    Конечно, сам король Лир - тот еще сумасброд: и потому как легко и бездумно 
отказывается от власти и царства, и потому как лишил наследства и любви младшую 

дочь только за то, что она не нашла лестных слов для выражения своей любви к 
отцу, и потому как изгнал благородного графа Кента. Но, безусловно, 
читательские 
и зрительские симпатии всегда оста-
269
^КОРОЛЬ ЛИР"

вались на стороне этого седовласого чудака, наивного, как дитя. Именно в его 
уста Шекспир вкладывает самые возвышенные свои стихи:
Лир:
О Боги, вот я здесь! Я стар и беден, Согбен годами, горем и нуждой. Пусть даже, 

Боги, вашим попущеньем Восстали дочери против отца, - Не смейтесь больше надо 
мной. Вдохните В меня высокий гнев. Я не хочу, Чтоб средства женской обороны - 
слезы - Пятнали мне мужские щеки! Нет! Я так вам отомщу, злодейки, ведьмы, Что 
вздрогнет мир. Еще не знаю сам, Чем отомщу, но это будет нечто Ужаснее всего, 
что видел свет. Вам кажется я плачу? Я не плачу. Я вправе плакать, но на сто 
частей Порвется сердце прежде, чем посмею Я плакать. - Шут мой, я схожу с ума!
(Перевод - здесь и далее - Бориса Пастернака)
    Накал человеческих страстей усиливается в трагедии возмущением природной 
стихии. Одним из самых знаменитых эпизодов не только в шекспировских пьесах, но 

и во всей мировой драматургии является сцена в голой степи среди разыгравшейся 
бури, блеска молний и ударов грома:
Лир:
Дуй ветер! Дуй, пока не лопнут щеки!
Лей дождь, как из ведра, и затопи
Верхушки флюгеров и колоколен!
Вы, стрелы молний, быстрые, как мысль,
Деревья расщепляющие, жгите
Мою седую голову! Ты, гром,
В лепешку сплюсни выпуклость Вселенной
И в прах развей прообразы вещей
И семена людей неблагодарных! <...>
Вой, вихрь, вовсю! Жги, молния! Лей, ливень!
Вихрь, гром и ливень, вы не дочки мне,
270	
Я вас не упрекаю в бессердечье
Я царств вам не дарил, не звал детьми,
Ничем не обязал. Так да свершится
Вся ваша злая воля надо мной'
Я ваша жертва - бедный, старый, слабый...
    Действие достигает кульминации, когда король Лир окончательно сходит с ума. 

Но и в сумасшедшем бреду он продолжает изрекать высокие истины и максимы, 
посрамляя беспомощность или беспринципность окружающих его людей:
Лир:
Король, и до конца ногтей - король! Взгляну в упор, и подданный трепещет. Дарую 

жизнь тебе. - Что ты свершил? Прелюбодейство ? Это не проступок, За это не 
казнят. Ты не умрешь. Повинны в том же мошки и пичужки. <...> Рожайте сыновей. 
Нужны солдаты - Вот дама. Взглянешь - добродетель, лед, Сказать двусмысленности 

не позволит. И так все женщины наперечет Наполовину - как бы божьи твари, 
Наполовину же - потомки ада, Кентавры, серный пламень преисподней, Ожоги, 
немощь, пагуба, конец!
    Безумие короля - следствие моральной деградации окружавших его людей. 
Смерть 
короля - закономерный итог разыгравшейся вокруг него кровавой вакханалии. 
Трагедия в целом - нравственный урок прошлому, настоящему и будущему. Древние 
учили: чем трагичнее действие на сцене или в тексте литературного произведения, 

тем сильнее просветляет и возвышает оно человеческую душу. Аристотель назвал 
такой феномен - катарсис (очищение).
КАМОЭНС
"АУЗИАДЫ"

Камоэнс
    Страна на крайнем западе Европы породила в XVI веке поэта, который один 
стоит целой литературы. Португальская словесность - это Луис де Камоэнс. 
Величие 
этого политического гения в полной мере может оценит