вездной 
жизнерадостности Женщины и ее неисчерпаемой жизнестойкости. Аристофан лишний 
раз 
(и кстати, одним из первых) подчеркнул давно известную истину, которую вот уже 
много веков не устают повторять поэты, драматурги, художники, философы, 
социологи и прочий ученый и неученый люд:
Мир без женщины - ничто\
ВЕРГИЛИЙ
"ЭНЕИДА"



^ш^шіт
л Ai^' f
MARO

Публий Вергилий Марон
    Самая большая поэма Вергилия имеет совершенно уникальную, ни с чем не 
сравнимую репутацию и историческую судьбу. И в Древнем Риме и во все 
последующие 
века она прочно и несомненно относилась к величайшим и великолепнейшим 
творениям 
мировой художественной литературы. И в то же время никогда не было недостатка в 

ожесточенной ее критике, порицаниях, в осмеивании. К "Энеиде" прочно 
приклеилось 
определение "искусственное". И тем не менее есть что-то такое в главном 
произведении Вергилия, что позволяет ему проходить через века, тысячелетия, 
страны, империи и континенты.
    Прежде всего следует, конечно, подчеркнуть преемственную связь с поэмами 
Гомера. Энциклопедически образованный римлянин Вергилий хорошо понимал влияние 
гомеровских стихов на художественную традицию античного мира. Конечно, античная 

греческая культура - это культура Гомера. Гомеровские сюжеты, образы, 
легендарная история, переходящая в реальную, - все это наполняло умственный мир 

образованных
"ЭНЕИДА"
243


греков; но и необразованным, простым грекам были не чужды главные 
художественные 
ценности, в основании которых лежат "Илиада" и "Одиссея".
    И мысль - создать на римской почве нечто подобное гомеровскому эпосу - 
конечно же, должна была естественно возникнуть в интеллектуальной литературной 
среде Вечного Города. "Сверхзадача" "Энеиды" - воспеть Римскую державу, 
показать 
божественное происхождение ее виднейших и благороднейших основателей, 
сравняться 
по глубине и древности культуры с Элладой. Вполне естественно, что эту 
труднейшую миссию взял на себя такой поэт, как Вергилий. Судьба обеспечила ему 
изначально высочайшее положение в высшем обществе Рима. Дружба и 
покровительство 
императора Августа благоприятствовали исполнению гигантского замысла. И 
все-таки 
поэма не была окончена; замысел оказался непостижимо огромным. Как сказал 
современник Вергилия поэт Пропер-ций:
"Прочь тут, римские все вы писатели, прочь вы и греки:
Большее нечто растет и "Илиады" самой".
    Скажем прямо, до поэм Гомера "Энеиде" "не дотянуться". Греческий эпос 
слепого старца вообще, наверное, имеет характер абсолюта, то есть недосягаемого 

по высоте, как Шекспир в пьесах, Чайковский в музыке. В веках совершенно 
справедливо отмечалась некоторая "искусственность" "Энеиды", неучастие в ней 
народного начала - самого живительного источника высших достижений в искусстве. 

За эту "искусственность" поэма Вергилия набрала рекордное число пародий, 
переделок, имитаций, насмешек. Некоторые основания для этого имеются Но 
одновременно "Энеида" включает в себя огромное эстетическое богатство, и это 
обеспечило постоянный интерес к ней последующих поколений. Прежде всего язык - 
виртуозность владения классическим латинским Вергилия может оценить только 
глубокий специалист-латинист. Но мир признал эти его заслуги давно и навсегда. 
Разнообразие жанров - эпос, лирика, ода, риторика, идиллия - выдает в Вергилий 
высокопрофессионального поэта. Описание ландшафтов, описание битв - всего этого 

в избытке в "Энеиде". Как эпос римского народа поэма, несомненно, состоялась, 
несмотря на ее незавершенность.

244
    По этому произведению ученики школ осваивали классический латинский язык; 
художники, музыканты, писатели черпали бесчисленные сюжеты вплоть до 
сегодняшнего времени. Слава Вергилия у современников была беспредельной, и 
кажется, даже мешала Августу. В новую эру Вергилий, как бы за полвека 
предсказавший пришествие в мир Спасителя, стал самой почитаемой и уважаемой 
личностью (из язычников) в формирующейся христианской идеологии. Недаром 
водителем по з