акже производят впечатление гениального помешательства: нормальному 
человеку такое никогда не написать.
    Но и после смерти Ницше не знал покоя. Он был объявлен предтечей немецкого 
фашизма со всеми вытекающими отсюда последствиями: на его произведения было 
наложено табу и Цитировать их в положительном ключе считалось больше чем ДУРНЫМ 

тоном. Выглядело все это явной натяжкой, ибо в свои Предтечи идеологи Третьего 
рейха записывали и философа Фихте, и поэта Гете, и композитора Вагнера. Никому, 

однако, не пришло в голову запретить их творения.
100 ВЕЛИКИХ КНИ1
166
     С Ницше случилось все наоборот: его книги не только перестали издаваться, 
но и изымались из библиотек или же переводились в спецхраны, хотя названия 
некоторых из них давно превратились в поговорку (например, "По ту сторону добра 

и зла"), не говоря уже о многочисленных афоризмах. Ницше писал живым и образным 

языком. Его трактаты и близко не напоминают тяжеловесные философские опусы. Это,
 
скорее, художественные произведения, любое из них смело может быть включено в 
разряд беллетристических. Таково и одно из самых знаменитых творений философа-
поэта "Так говорил Заратустра", имеющее подзаголовок: Книга для всех и ни для 
кого.
     Заратустра (Зороастр) - легендарный древнеиранский пророк, основатель 
религии огнепоклонников - зороастризма; ему приписывается авторство многих 
гимнов священной книги Авесты. Ницше осовременил и самого Заратустру, и 
окружающую его среду, превратил их в некие живые и действующие символы. Вся 
книга, состоящая из небольших философских притч (так называемых речей 
Заратустры) - возвышенный и вдохновенный гимн Сверхчеловеку, целая 
четырехчастная симфония под названием "Сверхчеловек":
    Слушайте, я учу вас о Сверхчеловеке!
    Сверхчеловек - смысл земли. Пусть же и воля ваша скс жет: Да будет 
Сверхчеловек смыслом земли!
    Заклинаю вас, братья мои, оставайтесь верны земле и верьте тем, кто говорит 

вам о неземных надеждах! Они отравители; неважно, знают ли они сами об этом.
    Они презирают жизнь; это умирающие и сами себя отрс вившие, это те, от 
которых устала земля: да погибнут они!
    Прежде величайшим преступлением была хула на Бога, но Бог умер, и эти 
преступления умерли вместе с ним. Теперь же самое ужасное преступление - хулить 

землю и чтить непостижимое выше смысла земли! <...>
    Поистине, человек - это грязный поток. Надо быть морем, чтобы принять его в 

себя и не стать нечистым. И вот - я учу вас о Сверхчеловеке: он - это море, где 

потонет. великое презрение ваше.                                |
    Сверхчеловек для Ницше - это, прежде всего, преодолев ние собственного Я во 

имя высшего идеала: стремиться к не!"'
,fAK ГОВОРИЛ ЗАРАТУСТРА.)	167
могут все, но достигнут лишь избранные. Дабы стать Сверхчеловеком, необходимо 
превзойти в себе самом наносное, низменное и закомплексованное. Подобный подход 

вызвал бешеное неприятие со стороны тех, кто сразу понял: Сверхчеловеком ни 
одному из них никогда не стать, ибо сверхчеловеческое не имеет ничего общего ни 

с мелкими страстями, ни с повседневными заботами. Ненависть обывателя к 
Сверхчеловеку - это бессильная злость Ужа к Соколу. Рожденный ползать - летать 
не может, поэтому он только шипит и злорадствует. Сверхчеловек же - удел 
избранных: аполлонов духа, титанов мысли, прометеев воли.
    Воля - вообще одна из центральных категорий философии Ницше. Она 
направляющий стержень всего жизненного потока, пронизывающего мир. Ни полнота 
переживания, ни мало-мальски значимые результаты не возможны и не имеют 
никакого 
смысла без мобилизации воли. Сверхчеловек - концентратор, носитель и излучатель 

воистину космической "волевой энергии". Высшим проявлением активного волевого 
начала, заложенного природой в человека, является воля к власти. В 
интерпретации 
Ницше она должна проявляться во всем - в любом поступке, в любви, в познании: 
"Что хорошо? Все, что укрепляет сознание власти, желание власти и саму власть 
человека. Что дурно? Все, что вытекает из слабости". Исходя из данного критерия,
 
Ницше призывает к "переоценке всех ценностей" - моральных и религиозных норм, 
общественных обязанностей и обязательств, которые при ближайшем рассмотрении 
оказываются химерами.
    В книге о Заратустре это особенно выпукло проиллюстрировано на примере 
отношения к государству и общественному строю:
Государством зовется самое холодное из всех чудовищ. Холодно лжет оно; и вот 
какая ложь выползает из уст его:
"Я, государство, я - это народ". <...>
    Те же, кто расставил западни для людей и назвал это госу