человеком, Константином Конюховским, польским шляхтичем, которого совершенно 
подчинил себе. С ним вместе он и выполнил свое страшное дело.

Ребенка он передал своему куму Пескову, сказав, что с женой идет на богомолье, 
ульстил жену, которая еще раз поверила в его исправление, и ночью, когда она 
заснула, запер ее в горнице, взял все, что было в доме ценного, и поджег дом, 
после чего с другом своим Конюховским убежал из Москвы.

ТИМОФЕЙ АНКУДИНОВ

119

От дома Анкудинова выгорела почти вся улица. На Москве решили, что и Тимошка, и 

жена его сгорели, а тем временем он со своим приятелем быстро двигался к 
польской границе.
Подходя к Витебску, они остановились на дороге в корчме, где встретили 
торговавшего в России немецкого купца Миклафа.
Тимошка подпоил его, ловко увлек беседою, а тем временем его друг и помощник 
вывел из конюшни большого, сильного брабантского коня Миклафа, вместе с седлом 
и 
тороками, в которых было 2000 талеров.
Едва стемнело, Тимошка тоже выбрался из корчмы и скоро присоединился к приятелю,
 
с которым направился к Можайску.
Миклаф, протрезвев, спохватился коня и денег и понял, что был нагло ограблен. В 

Москве он поднял шум. По описанным приметам дьяки подумали на Анкудинова, и 
тогда же явилось подозрение, что он не сгорел, а сбежал, к тому же в казне 
приказа осталось всего несколько рублей.
А Тимошка со своим другом, которого он обратил в слугу, доехал уже до польской 
границы и, назвав себя сыном умершего Василия Шуйского, властно приказал вести 
себя в Варшаву, к королю.
Смутное время, когда с такой жадностью поляки разоряли Русь, было еще недавним 
прошлым. Король Владислав пылал ненавистью к русским, которые не оправдали его 
надежд на престол. Самозванцы из Руси находили полную поддержку у поляков, и 
король Владислав милостиво принял Тимошку Анкудинова, обещал ему помочь, 
поручил 
его своему окружению, назначив от себя дом в Варшаве для пребывания, 4 пары 
коней, 2 крытых возка для пользования, 10 жолнеров для стражи, 6 пахолков для 
услуг и 3000 злотых в месяц на содержание, не считая стола, который тоже был от 

короля. Тимошка Анкудинов обратился в Иоанна Шуйского, и польская знать 
окружила 
его вниманием и почетом. Простодушный Конюховский только диву давался.
В это время приехали в Варшаву русские купцы и рассказали про пожар в доме 
Анкудинова, про растрату казны, ограбление купца Миклафа и высказали подозрение 

на Тимошку. По описаниям он походил на "Иоанна Шуйского", и канцлер предупредил 

Владислава, но тот только засмеялся.
"Нам заведомо, что он вор, но через него я принесу много хлопот Московии", - 
ответил он, и Тимошка продолжал жить веселой, беспечной жизнью, сытый, пьяный и 

ласкаемый женщинами.
Но Владислав не успел осуществить своего плана и помер.
Шляхта разделилась на два лагеря и начала спор из-за наследника польского 
престола, а в это же время Богдан Хмельницкий с Кривоносом и Тугай-беем 
будоражили страну, и уже было не до Тимошки.
Наконец, в Варшаве был выбран Ян-Казимир. Иеремия Вишневецкий выбивался из сил, 

отсиживаясь в Збораже и, как плотиной, сдерживая дикие полчища татар и казаков 
от вторжения в сердце страны. О Тимошке вовсе забыли, и, как пришел срок 
получения 3000 злотых, новый король отказал в выдаче, сказав, что теперь не 
время заниматься ворами.
Тимошка понял, что. в Варшаве ему больше делать нечего, и решил перебраться к 
Богдану Хмельницкому с той же сказкой о своем происхождении.
Опять вместе с Конюховским он убежал ночью из Варшавы и стал пробираться в 
Малороссию. Вишневецкий отбил казаков, и Богдан Хмельницкий, то ссорясь, то 
мирясь с Тугай-беем, сидел в Переяславле. Туда к нему доб-Рался Тимошка, 
рассказал свою сказку и быстро вошел к нему в доверие, больше как товарищ по 
разгулу, которому изрядно предавался Богдан
120

100 ВЕЛИКИХ АВАНТЮРИСТОВ

Хмельницкий. Это был апогей его влияния и силы Сюда к нему приезжало польское 
посольство с Киселем во главе, и пьяный Богдан глумился над ними, сюда 
приезжало 
посольство от князя Рогоцци из Трансильвании звать его бить венгров, и, наконец,