епископом Однако ему пришлось снять сутану, когда епископ заметил его в парке в 

объятиях женщины Но экс-аббат не унывал Он нашел себе покровителей и отправился 

в Рим, где был представлен папе Недолгое время был священником, блистал своими 
проповедями, потом вдруг впал в немилость У высшего духовенства, тогда Джакомо 
снял рясу, надел военный мундир и
198

100 ВЕЛИКИХ АВАНТЮРИСТОВ

ДЖОВАННИ ДЖАКОМО КАЗАКОВА

199

отправился на службу на остров Корфу; но военная дисциплина тоже оказалась не 
по 
нему; он уехал с Корфу, побывал в Константинополе, потом вернулся в Венецию, 
принялся за азартную игру - обычный источник его доходов в течение большей 
части 
его жизни, проигрался в пух и прах и поступил музыкантом в театр.

Вскоре стало ясно, что Казакова - личность незаурядная. Муниципальный советник 
21 июня 1760 года писал о Казакове своему другу великому швейцарскому 
естествоиспытателю А. Галлеру: "Он знает меньше вашего, но знает много. Обо 
всем 
он говорит с воодушевлением, и поразительно, сколько он прочел и повидал. Он 
уверяет, что знает все восточные языки, о чем я судить не берусь. По-французски 

он изъясняется как итальянец, ибо в Италии он вырос... Он объявил, что он 
вольный человек, гражданин мира, что чтит законы государей, под властью коих 
живет. Образ жизни он вел здесь размеренный, его главная страсть, как он дал 
понять, естественная история и химия... Он выказал познания в кабале, удивления 

достойные, коли они истинные, делающие его едва ли не чародеем, но я могу 
судить 
единственно с его слов; коротко говоря, личность необыкновенная. Одевается он 
преизрядно. От вас он хочет отправиться к Вольтеру, дабы вежливо указать ему 
ошибки, содержащиеся в его сочинениях. Не знаю, придется ли столь участливый 
человек Вольтеру по вкусу..."

Казакова играл на скрипке, даже помогал знаменитому Вивальди в сочинении 
ораторий, однако его гениальность выражалась не музыкой, а разговорами, целью 
которых было обольщение. Он льстил, иногда просто приставал, до тех пор, пока 
не 
достигал желаемого. Ради пары прекрасных глаз он переезжал из города в город, 
надевал ливрею: чтобы прислуживать любимой за обедом. С некоторыми он вел 
философские беседы, а одной даже подарил целую библиотеку. Он спал с 
аристократками, с проститутками, с монахинями, с девушками, со своей 
племянницей, может быть, со своей дочерью. Но за всю жизнь, кажется, ни одна 
любовница ни в чем его не упрекнула, ибо физическая близость не была для него 
лишь формой проведения досуга.

Впрочем, любовь была для Казаковы не только жизненной потребностью, но и 
профессией. Он покупал понравившихся ему девиц (более всего по душе ему были 
молоденькие худые брюнетки), обучал их любовной науке, светскому обхождению, а 
потом с большой выгодой для себя уступал другим - финансистам, вельможам, 
королю. Не стоит принимать за правду его уверения в бескорыстии, в том, что он 
только и делал, что составлял счастье бедных девушек, - это был для него 
постоянный источник доходов.

Однажды в Венеции Казакова поднял на лестнице письмо, которое обронил сенатор 
Брагодин, и вернул владельцу. Признательный сенатор предложил авантюристу 
проехаться с ним. Дорогой Брагодину стало плохо, и Джа-комо заботливо доставил 
его домой. Сенатор приютил своего спасителя, видя в нем посланца таинственных 
сил, в существование которых глубоко верил. Казакова поселился в доме 
благодетеля и стал на досуге заниматься магией. Жертвы его проделок жаловались 
властям, но он удивительно легко увиливал от ответа. Казакова стал богатым и 
начал прожигать жизнь; дело дошло до открытого столкновения с представителями 
правосудия, и ему пришлось бежать из Венеции. Он начал странствовать - побывал 
в 
Милане, Ферраре, Болонье - и всюду азартно играл и кутил. Потом отправился в 
Париж - излюбленное место тогдашних авантюристов, но скоро опять возвратился на

родину, и здесь его, наконец, арестовали: обвинив в колдовстве, венецианская 
полиция заключила его в знаменитую своими ужасами тюрьму Пьомби под свинцовыми 
крышами Дворца дожей в Венеции. Но через год и три месяца он бежал из тюрьмы, 
откуда, считалось, бежать невозможно.
Казакова не зря осваивал магию. Трудно сказать, какую роль здесь сыграли 
сверхъестественные силы, но ровно в полночь 31 октября Казакова с сообщником