Поэтическая и объемлющая точка зрения, с которой совершенно не соотносится 
прозаическая, научная точка зрения археологии, привела кельтов к почитанию 
земляных сооружений с их неоспоримой аурой сверхъестественной силы как места 
обитания потусторонних существ, которые ирландцы назвали "Шид", сидами. Сид 
воплощает промежуточное состояние между одним миром и другим, которое было 
жизненно важной темой кельтского искусства и мифа. Священные места сохранили 
свою примечательность до наших дней. Их сверхъестественные жители, также 
называемые сидами, и считавшиеся двоякими - высокими и светлыми и 
полупрозрачными, светящимися изнутри - встречались редко из-за нечистоты мира. 
С приходом христианства они уменьшились во всех смыслах, продолжая жить в 
промежуточном состоянии, и стали эльфами, лепрехаунами и банши фольклора. Их 
психологическая реальность так и не была полностью потеряна, и комические 
страхи волшебных сказок и историй о привидениях скрывают в себе остаток 
древнего религиозного трепета.

Тройственная Богиня
     Осознание воды как первопричины и источника всей жизни для тех, кто 
движется по земле, завися от ее богатства пищей и жизненно необходимым, 
отражается в посвящении истоков главных рек Западной Европы кельтской богине 
плодородия. Это посвящение, сохранившееся в кельтских топонимах, поддерживалось 
большим числом вотивных жертвоприношений - статуэток, черепов, драгоценных 
металлов, оружия и предметов обихода - которые были найдены в реках и 
святилищах у источников по всей Европе. Река Марн названа по имени Матрон, трех 
Божественных Матерей, а Сена - от Секваны, богини ее источника. В 1964 раскопки 
в этом святилище обнаружили около двухсот резных деревянных изделий, в том 
числе множество полных жертвенных статуэток, что показывает, что святилище 
служило целительным центром в римский период. Название "Рейн" - кельтское, и 
его восточные притоки носят кельтские имена: Некар, Майн, Лан, Рур и Липп. В 
Британии Северн назван по имени Сабрины, а Клайд по имени богини Клоты, 
Богини-Прачки, напоминая легенду о "Старухе у брода" - богине смерти, которую 
встречает обреченный герой, знающий, что конец его близок, видя, что она 
стирает его окровавленные одежды. Река и поток - живое воплощение Матери-Земли, 
но это не делает священными сами воды. Лишь особое сочетание разных минералов, 
растений и эфирных сущностей, происходящих от различных источников в особое 
время дня или фазы луны, создает воспроизводящую силу. В каждом священном месте 
имеется дух-хранитель, который пестует его, принимает ежедневные обряды 
согласно порядку и может материализоваться как кошка, рыба или птица, смотря 
какая форма наиболее угодна богине - даже в виде безобразной старухи или 
прекрасной девушки, в зависимости от обстоятельств и намерений гостя или 
вторгшегося в его предел.
     Такие места были вратами чрева Матери-Земли, которую призывали под многими 
именами и во многих аспектах. Имеется множество галльско-романских рисунков 
Матрон, Матери, изображенной в виде триады - повторяющийся мотив в кельтском 
искусстве и литературе - несущей детей, cornucopias и корзины с плодами. Другим 
популярным образом была Эпона, обычно изображавшаяся на лошади, а иногда - с 
жеребенком, откуда, возможно, происходит история леди Годивы и другие народные 
легенды, связанные с лошадью. Богиня щедра, но также и беспощадна. Луна с ее 
таинственной властью над приливными волнами и регулярными истечениями 
менструальной крови, является центром универсального набора символов; она стоит 
во главе ночных ритуалов, связанных с такими животными, как кошка, змея и волк. 
В греческой легенде, как и в кельтской, она обобщена с тройственной богиней, 
которая ведает рождением, жизнью и смертью: триадой девы, невесты и старухи, 
Морриган, Махи и Бадб в Ирландии, Персефоны, Деметры и Гекаты в Греции. Древние 
галлы, теология которых исчезла вместе с их устной традицией, оставили 
безымянные двух- и трехголовые фигуры, которые неоспоримо говорят о постоянных 
кельтских символах: двойственное, двуликое состояние и циклическая природа 
триады.
     Характерная манифестация аспекта матери-пожирательницы у этой богини в 
кельтской символике - и аналогия кровавой Кали у индуистов или Коатликуэ у 
ацтеков - графически иллюстрируется резным мотивом, известным под названием 
Шила-на-гиг, в средневековых церквях и замках. Обычные приметы Шилы-на-гиг - 
"безобразное, маскоподобное лицо, обтянутое кожей, с огромным разинутым ртом, 
торчащими ребрами, огромными гениталиями, поддерживаемыми обеими руками, и 
согнутые ноги", намекая на неограниченные сексуальные возможности, но в то же 
время и комически напоминая нам о нашем происхождении. Такие фигуры, выражая 
интимный и трепетный взгляд на загадку рождения и символизируя момент, когда 
отделяется окровавленная плацента и высвобождается новая жизнь, говорит о 
глубине смысла, лежащего в гротескном юморе некоторых кельтских сказок.
     В ирландской истории "Разрушения Дома Да Дерга" дом символизирует 
царственный чертог тела. После заката к одной из семи дверей подходят три 
чудовища - тройственная богиня в образе Кали или матери-пожирательницы - и 
требуют, чтобы их впустили. В ночь нового года, Самайн (или Хеллоуин), между 
полуночью и рассветом - время между времен - им нельзя отказать. Лицо одной 
старухи, как описывается, было таким безобразным, что если "ее нос был бы 
закинут на ветку и застрял бы там... то нижняя губа ее достала бы до колен". У 
второй "губы на щеке... и нижняя борода (?), свисающая до самых колен". Триаду 
дополняет отвратительное одноглазое и одноногое существо, держащее под мышкой 
свинью. Так обычно описывается древнее племя фоморов, о которых рассказывается, 
что эти ночные великаны постоянно враждовали с кельтами - Туата Де Данан, или 
детьми богини.