Болгарин И. Я., Северский Г.Л.
   Адъютант его превосходительства
 
 
   Анонс
 
   Роман о гражданской войне на юге России, о разгроме деникинщины моло-
дой  Красной  Армией.  Главный  герой  произведения  -  разведчик  Павел
Кольцов, действовавший по заданию красного командования  в  штабе  дени-
кинских войск.
   Изображенные в романе события и его герой широко известны  по  однои-
менному телевизионному фильму.
 
 
   ПЕРВЫМ ЧЕКИСТАМ ПОСВЯЩАЕТСЯ
 
 
   ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
 
   ГЛАВА ПЕРВАЯ
 
   Весна в тысяча девятьсот девятнадцатом году началась сразу, без замо-
розков.
   Уставший за две трудные, продутые сквозняками Рады и Директории  зимы
Киев вдруг повеселел, наполнился шумом и гомоном людских голосов. В  до-
мах пооткрывались крепко заколоченные форточки. И  все  пронзительней  и
явственней повеяло каштановым запахом.
   Выйдя из вагона, Павел Кольцов понял, что приехал прямо в весну,  что
фронтовая промозглость, пронизывающие до костей ветры, орудийный  гул  и
госпитальные промороженные стены - все это осталось там, далеко  позади.
Некоторое время он растерянно стоял на шумном перроне, глядя куда-то по-
верх голов мечущихся мешочников, и они обтекали его, как тугая вода  об-
текает камень. Он стоял и жадно вдыхал чуть-чуть горьковатый, влажный от
цветения воздух.
   Город удивил Павла пестротой и беспечностью. Сверкали витрины роскош-
ных магазинов, мимо которых сновали молодые женщины в  кокетливых  шляп-
ках. За прилавками многочисленных ларьков стояли сытые, довольные  люди.
Из ресторанов и кафе доносились звуки веселой музыки.
   По Владимирской, украшенной, словно зажженными свечами, расцветающими
каштанами, неспешными вереницами тащились извозчики: одни -  к  драмати-
ческому театру, другие - к оперному. Сверкнул  рекламой  мюзик-холл.  На
углу Фундуклеевской Кольцов сошел с трамвая и, спустившись к  Крещатику,
сразу попал в шумный водоворот разношерстной толпы. Кого только не  вып-
леснула на киевские улицы весна девятнадцатого года!
   Высокомерно шествовали господа действительные, титулярные и надворные
советники, по-старорежнмному глядя  неукоснительно  прямо  перед  собой;
благодушно прогуливали своих раздобревших  жен  и  привядших  в  военной
раструске дочерей российские помещики и заводчики, прохаживались делови-
то, поблескивая перстнями, крупные торговцы. Тут же суетились в  клетча-
тых пиджаках бравые мелкие спекулянты, жались к  подъездам  раскрашенные
девицы с застывшими зазывными глазами. С ними то нехотя,  с  ленцой,  то
снисходительно, по-барственному, перебрасывались словами стриженные "под
ежик" мужчины в штатском, но с явной офицерской выправкой.
   Вся эта публика в последние месяцы сбежалась со всех концов России  в
Киев к "щирому" гетману Скоропадскому под защиту дисциплинированных гер-
манских штыков. Но и незадачливый "гетман всея Украины", и основательные
германцы, и пришедшие им на смену петлюровцы в пузырчатых  шароварах  не
усидели, не смогли утвердиться в Киеве, сбежали. Одни - тихо,  как  гер-
манцы, другие - лихо, с надрывом, с пьяной пальбой,  как  петлюровцы.  А
те, кто рассчитывал на их надежную защиту, остались ничейными, никому не
нужными и вели теперь странное существование, в котором отчаяние  сменя-
лось надеждой, что это еще не конец, что еще вернется прежняя беспечаль-
ная жизнь - без матросов,  без  продуктовых  карточек,  -  что  вызываю-
ще-красные знамена на улицах - все это временно, временно...
   Тишайшим шепотком, с оглядкой, передавались новости: на  Черноморском
побережье высадились союзники, Петлюра - в Виннице! Да-да, сами  слышали
- в Виннице! И самая свежая новость - Деникин наконец двинулся с Дона  и
конечно же скоро, очень скоро освободит от большевиков Харьков и Киев.
   Кольцову казалось, что он попал на какой-то странный рынок,  где  все
обменивают одну новость на другую. Он брезгливо шел по самому краю  тро-
туара, сторонясь этих людей. Взгляд его внимательных, слегка  сощуренных
глаз то и дело натыкался на вывески ресторанов, анонсы  варьете,  непри-
вычные еще афиши синематографа. В "Арсе" показывали  боевик  "Тюрьма  на
дне моря" с великолепным Гарри Пилем в заглавной роли. "Максим" огромны-
ми, зазывными буквами оповещал, что на его эстраде поет несравненная Ве-
ра Санина. В варьете "Шато" давали фарс "Двенадцать девушек ищут приста-
нища". На углу Николаевской громоздкие, неуклюжие афиши извещали о  том,
что в цирке начался чемпионат французской борьбы, и, конечно, с участием
всех сильнейший борцов мира. Кондитерская Кирхей